Нравственная дисциплина

Во время Второй мировой войны президент Джеймс И. Фауст, тогда молодой военнослужащий армии США, подал заявление в командное училище. Он предстал перед комиссией, состоявшей, по его словам, из «суровы[х] военны[х]». Через какое-то время они стали задавать вопросы о религии. Последними вопросами были такие:

«Не следует ли ослабить нравственный кодекс в военное время? Не оправдывает ли напряжение боевых действий такие поступки, которые люди не стали бы совершать дома в нормальных условиях?»

Президент Фауст вспоминает:

«Я понимал, что, наверное, это шанс подыграть комиссии и выглядеть человеком широких взглядов. Я подозревал, что люди, задавшие мне этот вопрос, сами не живут по тем нравственным нормам, которым был научен я. У меня мелькнула мысль: может быть, стоит сказать, что у меня есть свои убеждения, но я не хочу заставлять других жить по ним? Но передо мной промелькнули лица многих моих знакомых, которых я учил на миссии закону целомудрия. В конце концов я просто заявил: ‘Не верю, что существует двойной стандарт нравственности’.

Я покинул слушание, думая, что [им] не понравились мои ответы… и мне поставят очень низкую оценку. Через несколько дней, когда вывесили результаты, я с удивлением обнаружил, что прошел это испытание. Я оказался в первой группе зачисленных в командное училище!»

Это был один из критических моментов моей жизни»¹.

Президент Фауст признавал, что все мы обладаем Божьим даром свободы воли – правом выбирать и обязательством отвечать за свой выбор (см. У. и З. 101:78). Он также понимал и демонстрировал, что для достижения положительного результата свободе воли должна сопутствовать нравственная дисциплина.

Под «нравственной дисциплиной» я понимаю самодисциплину, основанную на нравственных нормах. Нравственная дисциплина – это постоянное проявление свободы делать правильный выбор, потому что он правильный, даже когда это трудно. Она отвергает эгоцентризм в пользу развития характера, достойного уважения и истинного величия, через служение, подобное служению Христа (см. от Марка 10:42–45). В английском языке слова«дисциплина» и «ученик» имеют один корень, предполагая, что следование примеру и учениям Иисуса Христа является идеальной дисциплиной, которая, вкупе с Его благодатью, формирует добродетельного и нравственно безупречного человека.

Нравственная дисциплина Иисуса коренилась в Его ученичестве по отношению к Отцу. Своим ученикам Он объяснял: «Моя пища есть творить волю Пославшего Меня и совершить дело Его» (от Иоанна 4:34). Таким же образом наша нравственная дисциплина коренится в верности и преданности Отцу и Сыну. Именно Евангелие Иисуса Христа обеспечивает нравственную уверенность, на которой покоится нравственная дисциплина.

Обществам, в которых живут многие из нас, не удается привить нравственную дисциплину за несколько поколений. В них учат тому, что истина относительна и что каждый сам для себя решает, что правильно, а что нет. Такие понятия, как грех и неправильно, выбраковываются как «оценочные суждения». Как говорит Господь, «каждый человек идет своим путем, следуя образу своего собственного бога» (У. и З. 1:16).

Как следствие самодисциплина эрозирует, и обществам приходится пытаться поддерживать порядок и благопристойность принуждением. Недостаток внутреннего, личного контроля порождает внешний, государственный контроль. Один комментатор заметил, что «джентльменское поведение [например, однажды] защитило женщин от грубого поведения. Сегодня мы ожидаем, что грубое поведение ограничат законы о сексуальных домогательствах…

Полиция и законы никогда не заменят нравов, традиций и нравственных ценностей как средств для урегулирования человеческого поведения. В лучшем случае полиция и система правосудия – это последняя, отчаянная линия обороны для цивилизованного общества. Наше возрастающее упование на законы как средство контроля поведения есть мера нашей нецивилизованности»².

Почти во всем мире мы переживаем обширную и разрушительную экономическую рецессию. Она была вызвана множеством причин, но одна из главных причин – это распространение нечестного и неэтичного поведения, особенно на американских рынках недвижимости и финансов. В ответ принимаются все более жесткие методы контроля. Вероятно, они удержат кого-то от беспринципного поведения, но другие просто станут еще более изощренными в своих обманах³. Нельзя придумать такую систему правил, которая предусматривала бы все возможные ситуации; и даже если бы это было можно, то она была бы непомерно дорогой и обременительной. Этот подход приводит к ограничению свободы для всех. Епископ Фалтон Дж. Шин однажды сказал: «Мы не готовы принять ярмо Христа; значит, будем трепетать от ярма Цезаря»⁴.

В конце концов, только внутренний нравственный компас в каждом человеке способен эффективно справляться с этими первопричинами, а также с симптомами общественного разложения. Общества будут впустую тратить силы, пытаясь достичь всеобщего блага, пока грех не будет осужден как грех, а нравственная дисциплина не займет свое место в пантеоне гражданских добродетелей⁵.

Нравственная дисциплина познаётся дома. Не имея возможности контролировать поведение других людей, Святые последних дней вполне могут встать на сторону тех, кто исповедует добродетель в собственной жизни и прививает добродетель подрастающему поколению. Помните историю юношей из Книги Мормона, сыгравших ключевую роль в победе Нефийцев в долгой войне 66–60 годов до Р. Х., – сыновей народа Аммона? Их характер и дисциплина описаны такими словами:

«Они были мужами верными, исполняющими во всякое время все, что н[и] было бы поручено им.

Да, они были мужами праведными и разумными, ибо они были научены соблюдать заповеди Божии и праведно ходить пред Ним» (Алма 53:20–21).

«И несмотря на то, что они никогда до этого не сражались, они не боялись смерти, думая больше о свободе своих отцов, нежели о своей жизни. Да, они были научены своими матерями, что если они не будут колебаться, то Бог избавит их» (Алма 56:47) .

«Такова была вера тех, о которых я говорю; они молоды, умом устойчивы и беспрестанно они уповают на Бога» (Алма 57:27).

Здесь мы находим норму того, что должно происходить в наших домах и в Церкви. Наше учение должно определяться нашей собственной верой и фокусироваться прежде всего на прививании подрастающему поколению веры в Бога. Мы должны заявлять о необходимости соблюдать заповеди Бога и ходить праведно пред Ним в благоразумии, или, иными словами, с благоговением. Каждый должен быть убежден в том, что служение и жертвование ради благополучия и счастья других гораздо важнее, чем забота о собственном комфорте и достатке.

Для этого мало случайных ссылок на тот или иной принцип Евангелия. Здесь требуетсяпостоянноеобучение, главным образом примером. Президент Генри Б. Айринг так выразил то, к чему мы стремимся:

«Чистое Евангелие Иисуса Христа должно низойти в сердца [наших детей] силою Святого Духа. Им будет недостаточно иметь духовное свидетельство об истине и желать благ, которые придут потом. Им будет недостаточно надеяться на некое будущее очищение и укрепление. Наша цель в том, чтобы за время нашего с ними общения они стали истинно обращенными в веру в восстановленное Евангелие Иисуса Христа…

Тогда они будут черпать силу из того, чтоони собой представляют, а не только из того, чтоони знают. Они станут учениками Христа»⁶.

Я слышал, как некоторые родители заявляют, что не хотят навязывать своим детям Евангелие, желая, чтобы те сами решили, во что им верить и чему следовать. Им кажется, будто так они дают детям возможность проявить свободу воли. Но они забывают, что разумное проявление свободы воли требует знания истины, знания сущего, как оно есть (см. У. и З. 93:24). Без этого от молодых людей едва ли можно ожидать понимания и верной оценки тех альтернатив, которые будут перед ними вставать. Родители должны подумать о том, какой подход к их детям использует Искуситель. Он и его последователи не объективны, но энергичны и всевозможными способами пропагандируют грех и эгоизм.

Стремиться быть нейтральными к Евангелию – значит отрицать существование Бога и Его власти. Мы же должны признавать Его и Его всеведение, если хотим, чтобы наши дети ясно видели альтернативы жизни и могли думать самостоятельно. Тогда им не придется познавать на горьком опыте, что «злодейство никогда не было благом» (Алма 41:10).

Могу привести вам простой личный пример того, что могут сделать родители. Когда мне было лет пять или шесть, я жил через дорогу от маленького бакалейного магазина. Однажды два других мальчика позвали меня в этот магазин. Когда мы там стояли, с вожделением глядя на продававшиеся там конфеты, мальчик постарше схватил одну конфету и опустил ее в карман. Он подбивал другого мальчика и меня поступить так же, и после некоторых колебаний мы так и сделали. Потом мы выскочили из магазина и разбежались в разные стороны. Я нашел дома укромное местечко и развернул фантик. Моя мама обнаружила шоколадную улику, размазанную по моему лицу, и повела меня обратно в магазин. Переходя дорогу, я был уверен, что меня ждет пожизненное заключение. С рыданиями и слезами я принес извинения владельцу и заплатил ему за конфету гривенник, который мама дала мне взаймы (который я должен был потом отработать). Любовь и дисциплина моей матери положили скорый и решительный конец моей преступной жизни.

Все мы испытываем искушения. Спаситель тоже их испытывал, но Он «не поддался им» (У. и З. 20:22). Так же и мы не должны поддаваться искушению просто потому, что оно возникает. Мы можем хотеть, но не обязаны ему уступать. Недоверчивая подруга спросила одну молодую женщину, которая обещала жить по закону целомудрия, как это возможно, что она не спала ни с кем? «Неужели тебе не хочется?» – спросила подруга. Молодая женщина задумалась: «Вопрос заинтриговал меня, потому что совершенно не относился к делу… Одно лишь желание вряд ли может служить надлежащим руководством для нравственного поведения»⁷.

В некоторых случаях искушению может добавлять силы потенциальное или реальное пристрастие. Я благодарен за то, что для все большего количества людей Церковь может предложить ту или иную терапевтическую помощь, чтобы помочь им избежать пристрастия или избавиться от него. И все же при том, что терапия может поддерживать желание человека, она не способна заменить его. Всегда и везде должно быть соблюдение дисциплины – нравственной дисциплины, основанной на вере в Бога-Отца и Сына и на том, чего Они могут достичь вместе с нами через искупительную благодать Иисуса Христа. По словам Петра, «знает Господь, как избавлять благочестивых от искушения» (2-е Петра 2:9).

Мы не можем исходить из того, что будущее будет копировать прошлое, что все то, на что мы полагались экономически, политически и социально, останется прежним. Возможно, наша нравственная дисциплина, если мы будем поддерживать ее, будет иметь положительное влияние и вдохновлять других следовать тем же курсом. Так мы сможем воздействовать на будущие тенденции и события. По крайней мере, нравственная дисциплина будет оказывать нам огромную помощь при столкновении со стрессами и испытаниями разлагающегося общества.

На этой конференции мы услышали вдумчивые и вдохновенные послания, и через мгновение Президент Томас С. Монсон предложит заключительные слова совета. Я верю, что когда мы будем молитвенно размышлять над тем, что мы узнали и что увидели новыми глазами, Дух прольет дополнительный свет на то, что имеет особое значение для каждого из нас лично. Мы будем укрепляться в нравственной дисциплине, необходимой, чтобы праведно ходить пред Господом и быть заодно с Ним и Отцом.

Я выступаю вместе с Братьями и с вами, мои братья и сестры, как свидетель того, что Бог – наш Отец и что Его Сын, Иисус, – наш Искупитель. Их закон непреложен; их истина вечна; и их любовь неизбывна. Во имя Иисуса Христа, аминь.