Миссис Пэттон – продолжение истории
Томас С. Монсон
Первый советник в Первом Президентстве
Я убежден: наш Небесный Отец помнил ее нужды и хотел, чтобы она услышала утешающие истины Евангелия.
Mне очень не хватает сегодня моего коллеги, Джеймса И. Фауста. Я выражаю свою любовь его дорогой жене и членам его семьи. Я уверен: он служит Господу в другом месте. Я приветствую вновь поддержанных представителей Высшей власти Церкви, президента Айринга, старейшину Кука и старейшину Гонсалеса и заверяю их в своей полной поддержке.
Тридцать восемь лет назад, на Генеральной конференции, проходившей тогда в Табернакле на Храмовой площади, я рассказал об одном из моих друзей детства, Артуре Пэттоне, который умер совсем молодым. То мое выступление называлось: “Миссис Пэттон, Артур жив!”1Я адресовал мои слова матери Артура, миссис Пэттон, которая не была членом Церкви. Хотя у меня было мало надежды, что она услышит мое выступление, я хотел донести до всех, кто услышит мой голос, восхитительное послание Евангелия – послание надежды и любви. Недавно я почувствовал, что должен еще раз вспомнить об Артуре и рассказать вам, что произошло после того первого выступления.
Сначала позвольте сказать несколько слов об Артуре. У него были светлые, вьющиеся волосы и огромная, как все деревенское, улыбка. Он был самым высоким юношей в классе. Я полагаю, именно это помогло ему в 1940 году, когда в Европе начались конфликты, позже переросшие во Вторую мировую войну, обхитрить армейских вербовщиков и быть зачисленным во флот в нежном пятнадцатилетнем возрасте. Для Артура и большинства ребят война казалась большим приключением. Помню, какой фурор он произвел, появившись однажды во флотской униформе. Нам тоже тогда очень хотелось быть старше или хотя бы выше, чтобы нас взяли на войну.
Юность – особенное время и возраст. Как писал Лонгфелло,
Прекрасна юность! Вся она – сиянье,
Мечты, надежды, грезы, упованья;
Начало мира, книга без конца,
Все девушки – принцессы, и все вокруг – друзья!2
Мать Артура очень гордилась синей звездой, украсившей окно их гостиной. Каждому прохожему было ясно, что ее сын служит стране и носит флотскую форму. Когда я проходил мимо, она часто открывала дверь и приглашала меня в дом, чтобы почитать последние письма от Артура. Ее глаза наполнялись слезами; меня просили почитать вслух. Артур был всем для своей овдовевшей матери.
Я до сих пор хорошо помню огрубевшие руки миссис Пэттон, которыми она тщательно вкладывала обратно в конверт его письма. Это были руки настоящей труженицы; миссис Пэттон была уборщицей в административном здании в центре города. Каждый день, кроме воскресений, ее видели идущей по тротуару, с ведром и шваброй в руках; ее седые волосы были собраны сзади в тугой пучок, а плечи были сутулыми от усталости и возраста.
В марте 1944 года, когда война была в самом разгаре, Артур был переведен с эсминца “Дорси” на авианосец “Уайт-Плэйнс”. Вблизи берегов Сайпана в южной части Тихого океана их корабль был атакован. Артур был одним из тех, кого потеряли в море.
Синяя звезда покинула свое почетное место, и на фасадном окне дома Пэттонов появилась золотая звезда, давая знать, что хозяин синей звезды погиб в бою. Свет померк в жизни миссис Пэттон. Она пребывала во мраке горя и безутешного отчаяния.
С молитвой в сердце я подошел к знакомой дорожке перед домом Пэттонов, мучаясь вопросом, какие слова утешения могли бы прозвучать из уст простого юноши.
Дверь открылась, и миссис Пэттон обняла меня так, как обнимала бы родного сына. Их гостиная стала маленькой церковью, когда убитая горем мать и не вполне уверенный в том, что нужно делать, юноша преклонили колени в молитве.
Встав с колен, миссис Пэттон пристально взглянула мне в глаза и сказала: “Томми, я не хожу ни в какую церковь, но ты человек верующий. Скажи мне, будет ли Артур жить снова?” Прилагая все свои способности, я принес ей свое свидетельство, заверив, что Артур непременно будет жить снова.
На той Генеральной конференции много лет назад, рассказывая эту историю, я упомянул, что потерял связь с миссис Пэттон, но хотел бы еще раз ответить на ее вопрос: “Будет ли Артур жить снова?”
Я упомянул тогда Спасителя мира, ходившего по пыльным деревенским дорогам местности, которую мы сейчас благоговейно называем Святой землей. Он дарил слепым зрение, помогал глухим снова услышать, исцелял калек и возвращал умерших к жизни; я говорил о Том, Кто нежно и с любовью заверил нас: “Я есмь путь и истина и жизнь”3.
Я объяснил тогда, что план жизни и учение о ее вечном продолжении мы узнали от Владыки Неба и Земли, от Самого Господа Иисуса Христа. Чтобы понять значение смерти, мы должны хорошо оценить цель жизни.
Я цитировал тогда слова Господа, провозгласившего в этом устроении: “И ныне истинно говорю Я вам: Я был в начале у Отца и есть Первенец”4. “Человек был тоже в начале с Богом”5.
Пророк Иеремия записал:
“И было ко мне слово Господне: прежде нежели Я образовал тебя… Я познал тебя, и прежде нежели ты вышел из утробы, Я освятил тебя: пророком для народов поставил тебя”6.
Из того величественного мира духов мы приходим сюда, к началу грандиозного этапа земной жизни, чтобы проявить себя послушными во всем, что заповедовал Бог. В этой жизни мы вырастаем из беспомощного младенчества в пытливую юность и затем углубляемся в исполненную размышлениями зрелость. Мы переживаем радость и горе, удовлетворение и разочарование, успех и неудачу. Мы вкушаем сладость жизни, но познаем также и ее горькую сторону. Это наша земная жизнь.
И затем каждая жизнь приближается к порогу, который мы называем смертью. Никому не избежать ее. Каждый должен пройти через ее врата.
Для большинства людей есть что-то зловещее и таинственное в этой незваной гостье по имени смерть. Возможно, страх перед неизвестностью заставляет многих бояться ее прихода.
Артур Пэттон умер быстро. Другим приходится страдать дольше. Мы знаем, благодаря открытому нам слову Божьему, что “духи человеческие, немедленно после того как они оставляют эту смертную плоть… возвращаются домой к тому Богу, который дал им жизнь”7.
Я заверил миссис Пэттон и всех, кто слушал меня, что Бог никогда не оставит их – ведь Он послал Своего Единородного Сына в мир, дабы научить нас примером, какой жизнью нам надлежит жить. Его Сын умер на кресте, чтобы искупить все человечество. Его слова, обращенные к скорбящей Марфе и к Его ученикам, приносят нам сегодня утешение:
“Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет.
И всякий, живущий и верующий в “Меня, не умрет вовек”8.
И… приду опять и возьму вас к Себе, чтобы и вы были, где Я”9.
Я повторил тогда свидетельства Иоанна Богослова и Апостола Павла. Иоанн пишет:
“И увидел я мертвых, малых и великих, стоящих пред Богом…
Тогда отдало море мертвых, бывших в нем”10.
Павел же провозгласил: “Как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут”11.
Я объяснил тогда, что до прославленного утра Воскресения мы ходим верою. Сейчас “мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицом к лицу”12.
Я заверил миссис Пэттон, что Иисус пригласил ее и всех других людей:
“Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас;
Возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим”13.
В том моем послании я объяснил миссис Пэттон, что такое знание поддержит ее в горе, и она никогда не окажется в трагической ситуации неверующей женщины, которая, потеряв сына, провожает его гроб, опускающийся в землю-матушку, словами: “Прощай, мой мальчик. Прощай навеки”. Вместо этого, с поднятой головой, с мужеством и недрогнувшей верой, глядя поверх мирно колышущихся синих волн Тихого океана, она сможет тихо прошептать: “До свидания, Артур, мой драгоценный сынок. До свидания, – доколе свидимся”.
Я цитировал в том выступлении стихи Теннисона, как если бы их говорил ей Артур:
Закат и сиянье вечерней звезды
За собою меня зовут.
И не надо рыдать у последней черты,
Мне пора отплывать в дальний путь.
Темнеет. Под рынды печальный звон,
Дневной затихает шум.
Нет, не надо скорбеть и ронять слезу.
Вослед кораблю моему;
Время и Место – уже позади,
И воды несут меня за черту,
Где со Штурманом вечности, в свете зари,
Надеюсь, я встречусь лицом к лицу14.
В завершение моего послания, как особый свидетель, я выразил миссис Пэттон мое личное свидетельство и сказал ей, что Бог, Отец наш, помнит о ней и что через искреннюю молитву она может общаться с Ним. Еще я сказал, что Его Сын, наш Господь Иисус Христос, тоже умер. И теперь Он наш Ходатай перед Отцом, Князь мира, наш Спаситель и Божественный Искупитель, и придет день, когда мы встретимся с Ним лицом к лицу.
Я надеялся, что мое послание дойдет до миссис Пэттон и затронет других, кто потерял близких и любимых.
И сейчас, мои братья и сестры, я расскажу вам окончание этой истории. То мое послание прозвучало 6 апреля 1969 года. Повторю: у меня почти не было надежды быть услышанным миссис Пэттон. У меня не было никаких оснований думать, что она будет слушать Генеральную конференцию, поскольку, как я упомянул, она не была членом Церкви. И затем я узнал, что произошло нечто сродни чуду. Совершенно не представляя, кто и на какие темы будет выступать на Генеральной конференции, Святые последних дней и соседи миссис Терезы Пэттон, тогда уже жившей в Калифорнии, пригласили ее к себе домой на прослушивание радиотрансляции Генеральной конференции. Она приняла их приглашение и своими ушами слушала ту самую сессию, на которой я обращался к ней лично.
В первую неделю мая 1969 года, к моему изумлению и радости, я получил письмо, отправленное из города Помона, штат Калифорния, и датированное 29 апреля 1969 года. В строке “отправитель” значилось имя миссис Терезы Пэттон. Я зачитаю вам несколько строк из этого письма:
“Дорогой Томми,
Надеюсь, ты не будешь возражать, если я буду называть тебя Томми, потому что именно так я всегда о тебе думаю. Не знаю, как отблагодарить тебя за твое утешительное послание.
Артуру было пятнадцать лет, когда он пошел служить во флот. Он погиб за месяц до своего девятнадцатого дня рождения, 5-го июля 1944 года.
Так приятно, что ты помнишь о нас. Не могу найти слов благодарности за утешение, которое ты дал мне и тогда, когда пришла весть о гибели Артура, и теперь, своим выступлением. У меня за прошедшие годы было много вопросов, и ты ответил на них. Теперь я спокойна за своего Артура… Да благословит и сохранит тебя Бог во веки.
С любовью,
Тереза Пэттон”15.
Мои братья и сестры, я не верю в случайность такого совпадения, что именно на той Генеральной конференции в апреле 1969 года я почувствовал необходимость выступить с тем особенным посланием. И я не верю, что совпадением было то, что соседи пригласили Терезу Пэттон послушать именно ту сессию Конференции. Я убежден: наш Небесный Отец помнил ее нужды и хотел, чтобы она услышала утешающие истины Евангелия.
Хотя миссис Пэттон уже давно покинула этот мир, сегодня я последовал сильному внушению поделиться с вами историей о том, как наш Небесный Отец благословил эту женщину, вдову, и позаботился о ней в ее нужде. Со всей силой своей души я свидетельствую, что наш Небесный Отец любит каждого из нас. Он слышит молитвы смиренных сердец, Он слышит наши воззвания о помощи, как услышал Он миссис Пэттон. Его Сын, наш Спаситель и Искупитель, обращается сегодня к каждому из нас: “Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему”16.
Услышим ли мы этот стук? Услышим ли мы этот голос? Откроем ли мы нашу дверь Господу, чтобы получить помощь, которую Он так хочет дать нам? Я молюсь, чтобы мы услышали и открыли Ему. Во священное имя Иисуса Христа, аминь.