На нас кричали люди, лаяли собаки, лил дождь
От своих друзей я слышала яркие истории о служении на миссии. Так почему же мне так сильно не везло?
Как же вы могли не сказать мне, насколько это ужасно?” – написала я старейшине Ньюмэну, одному из моих инструкторов в Центре подготовки миссионеров. Когда я двадцать лет тому назад приехала на миссию, мне было так трудно, что я ее возненавидела. Я была готова служить, потому что не привыкла сдаваться, но я бы никому не сказала, что это были лучшие полтора года моей жизни.
Старейшина Ньюмэн написал в ответ: “Сестра Бетц, мне жаль, что у вас такие чувства. Вообще-то мы со старейшиной Брэдфордом пытались сказать вам – всем вам. Мы всегда это делаем, но никто никогда не хочет в это верить. Не волнуйтесь. Потом станет лучше. И когда придет время возвращаться домой, вы будете рады, что поехали”.
Я смирилась и твердо решила быть на миссии максимально полезной. В конце концов, я была уверена, что Небесный Отец хотел, чтобы я поехала, и я не могла отрицать, что чувствовала влияние Духа, когда обращалась к Нему по поводу своего решения служить на миссии. К тому времени многие из моих друзей уже вернулись или продолжали служить на миссии, и к ним приходили все новые озарения в понимании Евангелия, чего я никак не могла сказать о себе. Все мои друзья-миссионеры рассказывали яркие истории о людях, жизнь которых тронуло Евангелие, и о чудесах, свидетелями которых они становились чуть ли не каждый день. Все они говорили, что служение на миссии – это самое важное из всего того, что они когда-либо делали, и их опыт помог мне принять это решение.
И вот я оказалась на севере Германии, с расстройством суточного ритма жизни, со своей старшей напарницей, которая была почти такая же “зеленая”, как и я, и с промозглой погодой в июне. Минимум дважды в день мы промокали до нитки и обычно выглядели так, будто нас только что протащили через огромную лужу. Езда на велосипедах не меняла положение к лучшему. Мы жили на вершине одного из немногих высоких холмов в северной Германии, а все наши слушатели, казалось, жили на вершине другого холма. Однако самым печальным было ощущение того, что я все еще не научилась распознавать тонкое влияние Духа. Мне казалось, что как миссионерка я просто обречена на неудачу. А ведь я не прожила в Германии еще и двух месяцев.
Но через некоторое время случилось невероятное: я обнаружила, что старейшина Ньюмэн был прав. Мне действительно стало лучше. Неприятности никуда не делись, но я научилась замечать и ценить положительные моменты.
Например, однажды мы возвращались с моей второй зональной конференции. Мы пересели с одного поезда на другой; в пути мы разговорились с одной женщиной о новом храме во Фрайберге, и вдруг я заметила, что поезд остановился в городе, через который мы не должны были проезжать. Мы поняли, что сели не на тот поезд, и быстро из него выскочили. К сожалению, следующий поезд, шедший в нужном направлении, должен был прийти только через два часа, а поезд, на который нам предстояло потом пересесть, – еще позже. Коротая время на том вокзале, мы решили почитать. В журнале Ensign, который мы только что получили, была статья “The Inconvenient Messiah” (“Неудобный Мессия”) старейшины Джеффри Р. Холланда, в то время президента Университета имени Бригама Янга, и его мысли, казалось, были предназначены лично для меня:
“Поэтому я прошу вас быть терпеливыми в делах Духа. Может быть, ваша жизнь отличается от моей, но я в этом сомневаюсь… Моя миссия не была простой…
Все, за исключением немногих избранных, должны исполнять работу Бога очень тихо, совсем незаметно. И если вы будете трудиться над тем, чтобы узнать Его и узнать, что Он знает вас; если вы будете отдавать свое время – и терпеть неудобства – в тихом, смиренном служении, то вы действительно обнаружите, что Он ‘Ангелам Своим заповедает о Тебе: и на руках понесут Тебя’ (от Матфея 4:6). Это может произойти не сразу. Вероятно, на это потребуется время, но во всем есть свой смысл. Цените свои духовные тяготы, ибо через них Бог будет общаться с вами и пользоваться вашей помощью в Своей работе, если вы будете достойно их переносить” (Tambuli, Mar. 1989, 23; Ensign, Feb. 1984, 70).
Мой миссионерский опыт помог мне понять эти слова, и Дух принес мне сильное, проникновенное, утешительное свидетельство об этих истинах на том безлюдном вокзале.
Однажды вечером, уже довольно поздно, мы с сестрой Габлер обходили квартиры в большом жилом доме. Мы были немного удивлены, когда нас пригласила к себе одна пожилая женщина, но мы обе почувствовали, что ее гнетет какая-то внутренняя боль. Когда мы прошли в ее полутемную комнату, она рассказала нам, что у нее умер муж, а его дети отвернулись от нее, и мы поняли, что она отчаянно нуждается в сочувствии – в ощущении, что Небесный Отец любит ее. Я попросила дать мне Библию и прочитала ей эти прекрасные слова: “Возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня… и найдете покой душам вашим. Ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко” (от Матфея 11:29–30). Все в комнате ощутили влияние Духа. У всех нас по лицу струились слезы, и мы с напарницей принесли ей свидетельство о том, что Небесный Отец знает о ее горе и любит ее. В те краткие бесценные минуты произошло по крайней мере одно обращение в веру – мое.
Постепенно я стала замечать, что мое восприятие мира меняется. На нас по-прежнему кричали люди, лаяли собаки, лил дождь, нас подводили или игнорировали; моя сумка казалась мне все тяжелее; с каждым днем моя одежда изнашивалась все сильнее, а наша задача достучаться до сердца тысяч людей порою казалась невыполнимой. Но оскорбления обижали нас все меньше и меньше, боль притуплялась, а жизнь становилась все ярче и ярче, по мере того, как наше свидетельство укреплялось. Я чувствовала, что в душе у меня происходят перемены, и видела, что они происходят и в тех, кого мы учим Евангелию.
Нам встретился человек по имени Юве, молодой, оптимистичный эколог, который услышал наш рассказ о плане спасения и поверил, что это послание истинно. Откликнувшись на наше приглашение, он каждое воскресное утро проезжал на велосипеде восемь километров до церкви, несмотря на то, что его длинные ноги в кожаных штанах не помещались между скамьями в причастном зале. Когда он впервые молился на коленях, мы почувствовали, что его сердце наполнилось покоем, и увидели, как изменился весь его облик.
Одному врачу и его жене очень хотелось оспорить все, чему мы их учили, но каким-то образом они поняли, что сделать это им не под силу. И хотя в то время сами они не приняли восстановленное Евангелие Иисуса Христа, они с радостью позволяли своим детям посещать воскресные собрания и другие церковные мероприятия небольшого прихода в Глюкштадте.
Однажды, когда я и моя новая напарница, сестра Нойманн, обучали одну симпатичную девушку, к ней приехал ее молодой человек, Том. Она предупреждала нас, что он настроен против наших встреч с нею. В то утро Том увидел наши велосипеды перед домом и понял, что мы у нее, поэтому он решил подождать около дома, пока мы не уедем. Когда он ждал, его любопытство разгоралось все сильнее и сильнее, у него появлялось к нам все больше вопросов. В конце концов любопытство одержало верх над сомнениями, и он вошел в дом, чтобы устроить нам экзамен. После краткого объяснения основных принципов Евангелия и описания Отступничества и Восстановления мы договорились о встрече, чтобы со следующего вечера начать с ним беседы. Десять недель спустя он крестился. Меня переполняла такая радость, что я готова была продлить свою миссию еще на десять лет, если бы только могла.
Астрид и Дженнифер, родные сестры, нашли Церковь еще до того, как их нашли миссионеры. Дженнифер заинтересовалась Церковью, услышав о ней в школе на уроке истории религии, и занялась поисками. В местной библиотеке она нашла немецкие переводы Книги Мормона и работы Уильяма И. Берретта The Restored Church (Восстановленная Церковь). Сестры прочитали эти книги вместе. Не очень-то рассчитывая на успех, они заглянули в телефонный справочник Бремена в надежде найти какую-нибудь ссылку на эту “американскую” церковь. Они были приятно удивлены, обнаружив, что в их родном городе есть молитвенный дом этой церкви. Они написали в молитвенный дом, спрашивая, как можно было бы приобщиться к этой восстановленной Церкви Иисуса Христа. Разумеется, мы были рады им помочь.
Оэлеры, Кальдевеи, фрау Сириско, герр Ланге, герр Тодт и тысячи других людей останавливались только на минутку, а иногда и подольше, чтобы поговорить или послушать, так что мы могли принести им свое свидетельство и заронить в их душу семя Евангелия. В этой жизни я никогда не увижу плодов, которые принесет большая часть этих семян, но Клаассены крестились вскоре после того, как меня перевели из их города, а фрау Манке обрела свидетельство и присоединилась к Церкви много спустя после того, как я завершила миссию.
Старейшина Ньюмэн был прав. К тому времени, когда я покинула Германию, мое сердце расширилось настолько, что вместило в себя совершенно новый мир, наполненный людьми, идеями, традициями и обычаями – не говоря уже о духовных впечатлениях, – которые навсегда останутся в моем сердце. Я научилась любить, отдавать, страдать за тех людей, которые когда-то были для меня чужими.
По возвращении домой, работая с миссионерами в ЦПМ, я пыталась помочь им понять, что хотя их ожидают великие благословения, их миссия не будет легкой. Они никогда не понимали этого до конца. Впрочем, я не очень-то на это и рассчитывала – всему свое время.