Никого не было с Ним
С вершины Голгофы прозвучала истина: мы никогда не останемся в одиночестве или без помощи, даже если иногда нам будет казаться, что это так.
Спасибо, сестра Томпсон, и спасибо замечательным женщинам Церкви. Братья и сестры, мое пасхальное послание сегодня предназначено для всех, но особенно я адресую его тем, кто живет один или чувствует себя одиноким или, что еще хуже, покинутым и забытым. Это могут быть и те, кто надеются создать семью, кто потерял супруга или ребенка, кто мечтал о детях, но никогда не был благословлен ими. Наше сочувствие обращено к женам, оставленным своими мужьями, мужьям, от которых ушли жены, и к детям, лишившимся одного или обоих родителей. В эту обширную группу может попасть и военный, служащий далеко от дома, и миссионер, который в первые недели своего служения сильно скучает по дому, или даже отец, который потерял работу и боится, что семья увидит страх в его глазах. Короче говоря, каждый из нас может почувствовать себя одиноким в разных жизненных ситуациях.
И обращаясь ко всем таким людям, я говорю о самом одиноком из когда-либо совершенных странствий, и о бесценных благословениях, которые в результате обрела вся семья человеческая. Я говорю о непомерно тяжелой задаче Спасителя, Который один взял на свои плечи бремя нашего спасения. Справедливы Его слова: «Я топтал точило один, и из народов никого не было со Мною… Я смотрел, и не было помощника; дивился, что не было поддерживающего [Меня]»1.
Как прекрасно упомянул ранее президент Ухтдорф, мы знаем из Писания, что мессианское прибытие Иисуса в Иерусалим в воскресенье, предшествующее Пасхе, – по аналогии это как раз сегодняшнее утро – было событием, очень значимым для тех людей. Однако желание продолжать следовать за Ним стало быстро угасать.
Довольно скоро Его привели на суд перед Израильскими правителями той эпохи – сначала Он предстал перед Анной, бывшим первосвященником, затем перед Каиафой, первосвященником нынешним. В своем судебном рвении эти мужи и их советники спешно объявили свой жестокий приговор. «На что еще нам свидетелей? – кричали они. – Он [заслуживает] смерти»2.
С таким приговором Он был приведен к правителям той страны, Иноверцам. Ирод Антипа, тетрарх Галилеи, допрашивал Его один раз, а Понтий Пилат, римский наместник в Иудее, делал это дважды. Во второй раз он объявил толпе: «Я при вас исследовал и не нашел человека сего виновным ни в чем»3. И затем, идя и против совести, и против логики, Пилат отпустил преступника, «а Иисуса, бив, предал на распятие»4. И свежеомытые руки Пилата никогда не были у него такими запятнанными и грязными.
Такое церковное и политическое осуждение стало еще более личным и тягостным, когда против Иисуса обернулись и толпы на улицах. По горькой иронии истории, в тюрьме рядом с Иисусом оказался настоящий богохульник, убийца и мятежник, которого звали Варавва. На арамейском языке слово Варавва означает «сын отца»5. Имея возможность освободить одного пленника согласно пасхальной традиции, Пилат вопрошает у толпы: «Кого из двух хотите, чтобы я отпустил вам?» И толпа ответила: «Варавву»6. Таким образом, один неправедный «сын отца» был освобожден, тогда как другой, истинно Божественный Сын Своего Небесного Отца был послан на распятие.
И это стало также временем испытания для тех, кто ближе знал Иисуса. Труднее всего понять в этой группе Иуду Искариота. Мы знаем, что, согласно Божественному плану, Иисус должен был быть распят, но довольно болезненно думать, что один из Его особых свидетелей, сидевший у Его ног, слышавший Его молитвы, видевший, как Он исцелял, и чувствовавший Его прикосновения, мог предать Его и все, что было с Ним связано, за 30 серебреников. Никогда в истории этого мира за такую малую сумму не покупалось так много позора. Что ж, не нам быть судьями Иуды, но Сам Иисус сказал о Своем предателе: «Лучше было бы этому человеку не родиться»7.
Безусловно, и у других последователей были свои трудные моменты. После Тайной вечери Иисус оставил Петра, Иакова и Иоанна ждать, в то время как Он в одиночестве удалился в Гефсиманский сад. Там Он пал на лицо Свое и молился, «скорбя смертельно»8, и, как говорят Священные Писания, пот Его выступал как большие капли крови9, когда Он просил Отца, чтобы эта скорбная, сокрушительная чаша миновала Его. Но, конечно, она не могла миновать Его. Возвратившись после той мучительной молитвы, Он нашел троих Своих старших учеников спящими, и это побудило Его спросить: «Так ли не могли вы один час бодрствовать со Мною?»10. То же самое произошло еще два раза, и после третьего Своего возвращения Он с состраданием сказал: «Вы все еще спите и почиваете?»11. Для Него Самого покоя не было.
Позднее, когда Иисуса схватили и повели на суд, Петр, которого обвинили в том, что он знал Иисуса и был одним из Его близких спутников, отрекся от этих обвинений, причем не один раз, а трижды. Мы не знаем всего, что там происходило, например, какой оберегающий совет Спаситель мог дать Своим Апостолам наедине12, но нам известно, что Иисус знал заранее, что даже эти дорогие Ему братья не останутся с Ним в конце, и об этом Он предупреждал Петра13. И когда петух прокричал, «Господь, обратившись, взглянул на Петра, и Петр вспомнил слово Господа… И, выйдя вон, горько заплакал»14.
Таким образом, по Божественной необходимости, круг поддержки Иисуса становится все уже и уже, наделяя скорбным значением короткий стих от Матфея: «Тогда все ученики, оставив Его, бежали»15. Петр находился достаточно близко, чтобы его распознали и начали обвинять. Иоанн стоял у подножия креста, рядом с матерью Иисуса. Благословенные женщины в жизни Спасителя всегда играли особую роль, оставаясь к Нему так близко, как только могли. Но по сути Его одинокое странствие назад к Своему Отцу продолжалось без утешения и без поддержки близких людей.
А теперь я очень осторожно, даже благоговейно перехожу к, возможно, самому сложному моменту этого одинокого пути к Искуплению. Я говорю о тех последних минутах, к которым Иисус, должно быть, подготовился разумом и телом, но к которым Он не был полностью готов эмоционально и духовно, – когда в конце Он, оставшись без поддержки Небес, обессилел от отчаяния и в боли полного одиночества воскликнул: «Боже Мой, Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил?»16
Он предвидел потерю поддержки со стороны смертных, но такого, очевидно, предугадать Он не мог. Разве не говорил Он Своим ученикам: «Вот, наступает час, и настал уже, что вы рассеетесь каждый в свою сторону от Меня и Меня оставите одного; но Я не один, потому что Отец со Мною… Отец не оставил Меня одного, ибо Я всегда делаю то, что Ему угодно»?17
Со всем убеждением души я свидетельствую, что Он действительно смог во всем угодить Своему Отцу и что совершенный Отец не оставил Своего Сына в тот час. Я совершенно убежден, что за все время земного служения Христа Отец никогда не был ближе к Своему Сыну, чем в эти последние минуты Его мучений. Тем не менее, чтобы высшая жертва Его Сына могла быть такой же завершенной, как была добровольной и принесенной в одиночестве, и Отец на короткое время отозвал Свой Дух утешения, и Иисус остался без поддержки Его личного присутствия. Действительно, особенно важным в Искуплении было то, что этот совершенный Сын, Который никогда не говорил плохого, не совершал греха, не касался ничего нечистого, должен был понять, что испытывают другие люди – мы, все мы, – совершая грехи. Чтобы Его Искупление стало бесконечным и вечным, Он должен был прочувствовать, что значит умереть не только физически, но и духовно, должен был понять, что значит быть покинутым Духом и остаться в полном, безграничном, безнадежном одиночестве.
Но Иисус выдержал. Он не отступил. Его праведность позволила вере восторжествовать даже в таком мучительном положении. Уверенность, с которой Он жил, сказала Ему, вопреки Его чувствам, что Божье сострадание никогда не проходит, что Бог всегда верен, что Он не бросает и не отступает. Когда высшая плата была принесена, когда решимость Христа была столь же очевидна, сколь и неодолима, тогда, наконец, по милости Его, все «свершилось»18. Вопреки всему и без чьей-либо помощи и поддержки Иисус из Назарета, живой Сын живого Бога, вернул Себе физическую жизнь там, где торжествовала смерть, и принес в мир преисполненное радости духовное избавление от греха, адского мрака и отчаяния. Благодаря Своей вере в Бога, Который, как Он знал, был рядом, Он смог с триумфом произнести: «Отче! в руки Твои предаю дух Мой»19.
Братья и сестры, одна из величайших утешительных вестей этой Пасхальной поры состоит в том, что благодаря Иисусу, Который прошел этот долгий путь в полном одиночестве, нам с вами не нужно этого делать. Ценой Своего одинокого странствия Он оказал нам великую поддержку на нашем кратком отрезке этого пути – милосердную заботу Отца нашего Небесного, неиссякаемую поддержку Его Возлюбленного Сына, ценнейший дар Святого Духа, помощь Ангелов Небесных, а также членов семьи по обе стороны завесы, Пророков и Апостолов, учителей, руководителей, друзей. Все это и даже больше было дано нам в сопровождение на нашем земном пути благодаря Искуплению Иисуса Христа и Восстановлению Его Евангелия. С вершины Голгофы прозвучала истина: мы никогда не останемся в одиночестве или без помощи, даже если иногда нам будет казаться, что это так. Искупитель всех нас истинно изрек: «Не оставлю вас… приду к вам… и Мы [с Отцом] придем [и будем пребывать с вами]»20.
В эту Пасхальную пору я также молюсь о том, чтобы моменты одинокой жертвы Христа, вкупе с отречением и, как минимум, однократным открытым предательством, никогда не повторились по нашей вине. Он уже прошел через это однажды. И вот, я прошу, чтобы никогда больше Ему не пришлось бороться с грехом без нашего участия и помощи, и чтобы у Него больше не было только равнодушных зрителей, взирающих, как Он в наши дни несет Свой крест на Голгофу. Приближаясь к святой неделе – к четвергу, дню начала Исхода, с его Пасхальным Агнцем, к пятнице Искупления с ее крестом, к дню Воскресения с его пустой гробницей, – давайте же провозглашать и проявлять себя более преданными учениками Господа Иисуса Христа, не только словами, и не только когда это не вызывает неудобств, но и делом, и мужеством, и верой, в том числе в те моменты, когда наш путь одинок, а крест тяжел. Давайте же стоять за Иисуса Христа и в эту Пасхальную неделю, и в любое другое время, «всегда, везде и во всем, даже до самой смерти»21, ибо именно таким образом Он стоял за нас, когда смерть подступила и когда Он должен был остаться в полном и совершенном одиночестве. Во имя Иисуса Христа, аминь.