Мой длинный путь наверх, домой
Я присоединилась к Церкви в Англии в 1965 году, но из-за враждебного отношения моего отца к этому шагу и из-за других трудностей я со временем стала не слишком активной.
Мне было больно и тяжело. Чисто внешне казалось, что не приходить в церковь – это не так уж трудно; а Слово Мудрости я, скорее всего, начала нарушать просто для того, чтобы убедить себя, что мне все равно. В конце концов я поверила в то, что Небесный Отец больше меня не любит и не заботится обо мне, и чувствовала себя всеми отвергнутой и оставшейся в полном одиночестве.
Прихожане продолжали навещать меня, но это не помогало. Я таила на них обиду и в то же время завидовала им.
Потом, как-то вечером, ко мне заглянули две пожилые миссионерки. Я собиралась принять их очень холодно, чтобы они не вздумали прийти еще раз, но что-то во мне вдруг оттаяло. Они пришли как подруги, не собираясь читать мне проповедь или пробуждать во мне чувство вины.
Они возвращались снова и снова: чтобы поработать у меня в садике, чтобы счистить краску со старого сундука и помочь отремонтировать его – но прежде всего затем, чтобы предложить мне свою дружбу. Благодаря им я стала ощущать любовь Спасителя, ведь они наполняли мой дом своей нескрываемой радостью оттого, что живут в согласии с Евангелием. Они завоевали мое доверие – а я тогда мало кому доверяла.
Срок их миссии слишком быстро подошел к концу, и они уехали домой. Потом я отправилась к ним в гости, в Соединенные Штаты Америки. Но в душе у меня еще жил протест против Церкви, и поэтому во время поездки я не собиралась посещать никаких церковных собраний. Честно сказать, я с наслаждением пила кофе на глазах двух своих подруг, усиленно стараясь доказать им, что меня “ничем не проймешь”. Но вскоре выяснилось, что я далеко не такая толстокожая.
В субботу перед Пасхой мы пошли в мемориальный парк в Глендейле, штат Калифорния; картины и другие произведения искусства на темы, связанные со Спасителем, произвели на нас глубокое впечатление. Казалось, Искупление обретает для меня настоящий смысл. Неделю спустя, в то воскресенье, когда проходила Генеральная конференция, я была на юге штата Юта. Я находилась в комнате одна и включила телевизор как раз в тот момент, когда показывали выступление президента Томаса С. Монсона, Первого советника в Первом Президентстве. Слушая этого великого человека, я не могла сдержать слез вины и стыда.
В тот же день я поднялась на одну из смотровых площадок в национальном парке. По пути к ней я попыталась взглянуть на свою жизнь со стороны. Я поняла, что этот подъем, порой очень трудный и изнурительный, можно сравнить с испытаниями в моей жизни. Поскольку я не сдалась и добралась до конца пути, мне посчастливилось посмотреть вниз, на красоту творений Бога, – и испытать восторг.
Я еще не вполне избавилась от бунтарского настроя, но уже замечала, как тает моя враждебность. Я начинала любить – это было для меня новое чувство, прекрасное и незнакомое. Я также узнала, что и меня могут любить. Я осознала, что мне нужно изменить жизнь, по-настоящему покаяться.
Я вернулась домой уже другим человеком. Во мне зарождалась надежда, и я училась молиться о наставлении и прощении. Истинное покаяние произошло не сразу: прошло много месяцев до того, как я ощутила, что прощена. Я приняла решение снова ходить в церковь, причем труднее всего оказалось набраться мужества и действительно подойти к дверям и войти.
Когда я думаю о смысле совершенного Спасителем Искупления, мое сердце переполняют глубо-чайшие чувства: “О, это чудо, ведь меня Он так любил, что умер за меня!” (“Стою, изумленный”, Гимны и песни для детей, стр. 20). Чудом было и то, что в нужное время две миссионерки вошли в мою жизнь и поделились со мной своей любовью и примером. Я была очень рада тому, что одна из них сопровождала меня в храме, куда я в конце концов смогла войти, чтобы получить свое облечение.
После стольких лет блужданий я наконец-то пришла домой.
Мэвис Грейс Джоунс – член Церкви из Первого Бристольского прихода, Английский Бристольский кол.