44 Агнец на заклание

«Агнец на заклание», глава 44 книги Святые: История Церкви Иисуса Христа в последние дни, том 1, Знамя истины, 1815–1846 гг. (2018 г.)

Глава 44: «Агнец на заклание»

Глава 44

Агнец на заклание

После того как Томас Шарп призвал людей вооружаться, негодование против Святых в Наву захватило всю местность со скоростью огня. Жители стали собираться в близлежащих Варшаве и Картидже, выражая свое несогласие с уничтожением газеты Expositor. Городские руководители призывали людей повсюду присоединяться к их восстанию против Святых¹. В течение двух дней в Картидже собралась вооруженная толпа из трехсот человек, готовая двинуться на Наву и истребить Святых².

В 160 километрах к северо-востоку от Наву Питер Могэн и Джейкоб Пирт сели за стол в гостинице, чтобы пообедать. Под руководством Джозефа они прибыли в эту местность, чтобы найти залежи угля, которые Церковь могла бы приобрести. Джозеф считал, что добыча угля и его доставка по реке Миссисипи на церковном пароходе Maid of Iowa будет прибыльным делом³.

В ожидании еды Питер открыл газету и прочитал статью, в которой сообщалось о том, что в Наву произошло крупное сражение, унесшее тысячи жизней. В полном потрясении и в страхе за Мэри и своих детей, Питер показал это сообщение Джейкобу.

На следующем же судне они отправились домой. Когда они находились приблизительно в пятидесяти километрах от Наву, то к своему облегчению узнали, что никакого сражения не было. Но начало волны насилия, казалось, было лишь вопросом времени⁴.

Несмотря на то, что решение городского совета уничтожить печатный станок было хорошо взвешенным, они недооценили возможность общественного протеста, который последовал за этим событием. Уильям Ло бежал из города, но некоторые из его сторонников теперь угрожали уничтожить храм, поджечь дом Джозефа и разрушить церковную типографию⁵. После того как был уничтожен печатный станок, Фрэнсис Хигби обвинил Джозефа и других членов городского совета в подстрекательстве к бунту. Он поклялся, что через десять дней в Наву не останется ни одного мормона⁶.

12 июня полицейский из Картиджа арестовал Джозефа и других членов городского совета. Городской суд Наву нашел эти обвинения безосновательными и отпустил их, еще больше разозлив критиков Джозефа. На следующий день Джозеф узнал, что три сотни мужчин собрались в Картидже и были готовы двинуться походом на Наву⁷.

Надеясь предотвратить еще одну полномасштабную войну со своими соседями, подобную той, какая была у них в Миссури, Джозеф и другие отправили срочные письма губернатору Форду, объяснив действия городского совета и попросив помощи в отражении атак погромщиков⁸. Джозеф обратился к Святым, увещевая их сохранять спокойствие, готовиться защищать город и не нарушать порядок. Затем он мобилизовал Легион Наву и ввел в городе военное положение, приостановив действие принципа верховенства права и поставив во главе армию⁹.

Днем 18 июня Легион собрался перед Мэншн-хаусом в Наву. Джозеф, будучи командиром ополчения, был в полном военном обмундировании. Он взобрался на небольшой помост, чтобы обратиться к собравшимся мужчинам, и сказал: «Некоторые думают, что наши враги считают, что моей смерти будет достаточно, но я говорю вам: как только они прольют мою кровь, они будут жаждать крови всякого человека, в сердце которого живет хоть одна искра духа полноты Евангелия».

Достав свою саблю и подняв ее высоко над головой, Джозеф призвал мужчин выступить в защиту тех свобод, в которых им было отказано в прошлом. «Будете ли вы рядом со мной даже до смерти, – спросил Джозеф, – и будете ли вы, рискуя собственной жизнью, поддерживать законы нашей страны?»

«Да!» – воскликнули они.

«Я люблю вас всем сердцем, – сказал Джозеф. – Вы были со мной в час бедствий, и я готов пожертвовать жизнью, чтобы уберечь вас»¹⁰.

Узнав от Джозефа о причинах, которыми руководствовался городской совет, когда одобрил уничтожение печатного станка, губернатор Томас Форд понял, что Святые действовали из лучших побуждений. Для объявления об угрозе общественному порядку и ее пресечения были правовые основания и прецеденты. Но он не согласился с решением совета и не считал, что их действия были оправданы. В конце концов уничтожение газеты на основании закона было необычным случаем в годы, когда для этого, как правило, привлекали погромщиков, действия которых считались незаконными, как это было в случае с отрядами самообороны, уничтожившими газету Святых в округе Джексон более чем десятью годами ранее¹¹.

Губернатор придал также особое значение защите свободы слова, о которой говорится в конституции штата Иллинойс, вне зависимости от того, какие действия могли считаться законными. «Ваши действия, связанные с уничтожение печатного станка, были чрезвычайно грубым нарушением законов и свобод людей, – написал он Пророку. – На нем могли печататься сведения клеветнического характера, но это не давало вам права уничтожать его».

Губернатор также заявил, что Хартия города Наву не гарантирует местным судам такого количества полномочий, как считал Пророк. Он рекомендовал ему и другим членам городского совета, которых обвинили в мятеже, сдаться и предстать перед судом за пределами Наву. «Я очень желаю сохранить мир, – сказал он им. – Малейшая неосторожность может повлечь за собой войну». Он пообещал, что, если руководители города сдадутся и предстанут перед судом, он защитит их¹².

Зная, что Картридж кишит теми, кто ненавидят Святых, Джозеф усомнился в том, что губернатор сможет сдержать свое обещание. И все же если он останется в Наву, это лишь еще больше разозлит его критиков и навлечет на город гнев погромщиков, что подвергнет Святых опасности. Ему все больше казалось, что самый лучший способ защитить Святых – это покинуть Наву и отправиться на Запад или искать помощи в Вашингтоне, федеральный округ Колумбия.

Джозеф написал губернатору и сообщил о своих планах покинуть город. «Ваше превосходительство, ради всего святого, – написал он, – мы умоляем Вас не оставить наших беспомощных женщин и детей без защиты от угрозы насилия». Он сказал, что, если Святые сделали что-то плохое, они всеми силами будут стараться это исправить¹³.

Тем вечером, попрощавшись со своей семьей, Джозеф вместе с Хайрамом, Уиллардом Ричардсом и Портером Рокуэллом сели в небольшую лодку и поплыли по реке Миссисипи. Лодка протекала, так что братья и Уиллард вычерпывали воду с помощью своих ботинок, пока Портер работал веслами. Несколько часов спустя, утром 23 июня они прибыли в территорию Айова, и Джозеф повелел Портеру вернуться в Наву и привезти им лошадей¹⁴.

Прежде чем тот отправился назад, Джозеф передал ему письмо для Эммы, повелев ей при необходимости продать их собственность, чтобы обеспечить себя, детей и его маму. «Не унывай, – сказал он ей. – Если Бог откроет дверь и у меня будет возможность, я увижу тебя вновь»¹⁵.

Позже тем же утром Эмма послала Хайрама Кимбалла и своего племянника Лорензо Вассона в Айову убедить Джозефа вернуться домой и сдаться властям. Они сказали Джозефу, что губернатор собирается ввести в Наву войска, если Пророк и его брат Хайрам не сдадутся. Вскоре после этого прибыл Портер вместе с Рейнольдсом Кахуном и письмом от Эммы, которая вновь умоляла его вернуться в город. Хайрам Кимбалл, Лорензо и Рейнольдс назвали Джозефа трусом за то, что тот уехал из Наву и подверг Святых опасности¹⁶.

«Я скорее умру, чем буду назван трусом, – сказал Джозеф. – Если жизнь моя не дорога моим друзьям, то я ею тоже не дорожу». Теперь он знал, что его отъезд из Наву не защитит Святых. Но он не знал, останется ли он в живых в Картидже. «Что мне делать?» – спросил он Портера.

«Ты самый старший и должен лучше знать», – сказал Портер.

«Ты самый старший, – сказал Джозеф, повернувшись к своему брату. – Что нам делать?»

«Давайте вернемся и сдадимся – и посмотрим, чем кончится дело», – ответил Хайрам.

«Если ты вернешься, я вернусь с тобой, – сказал Джозеф, – но мы попадем на бойню».

«Если мы выживем или если нам придется умереть, – сказал Хайрам, – мы смиримся со своей судьбой».

Джозеф на мгновение задумался и затем попросил Рейнольдса найти лодку. Они решили сдаться¹⁷.

Когда днем Джозеф вернулся домой, сердце Эммы замерло. Увидев его снова, она испугалась, что его возвращение приведет к смерти. И это будет ее вина¹⁸. Джозеф очень хотел прочитать Святым еще одну проповедь, но вместо этого остался дома со своей семьей. Они с Эммой собрали вместе детей, и он благословил их.

Ранним утром Джозеф, Эмма и их дети вышли из дома. Он поцеловал каждого из них¹⁹.

«Ты вернешься», – сказала Эмма сквозь слезы.

Джозеф взобрался на лошадь и вместе с Хайрамом и другими отправился в Картидж. «Я иду, как агнец на заклание, – сказал он им, – но я спокоен, как летнее утро; моя совесть непорочна перед Богом и перед всеми людьми»²⁰.

Затем они взошли на холм к храму. Его недостроенные стены были окутаны золотистыми лучами восходящего солнца. Джозеф остановился и взглянул на город. «Вот самое красивое место и лучший народ под небесами, – сказал он, – к чему им знать, какие испытания ждут их впереди!»²¹

Но уехал Джозеф ненадолго. Через три часа после того как он с друзьями покинул Наву, они натолкнулись на войска, у которых был приказ от губернатора конфисковать у Легиона Наву выданное им властями штата оружие. Джозеф решил вернуться и проследить за исполнением этого приказа. Он знал, что, если Святые будут сопротивляться, это может повлечь за собой нападение погромщиков²².

Вернувшись в Наву, Джозеф отправился домой, чтобы повидаться с Эммой и детьми. Он вновь попрощался с ними и спросил Эмму, готова ли она поехать с ним, но она знала, что должна остаться с детьми. Джозеф выглядел мрачным и был погружен в свои мысли. Он с ужасом осознавал, что его ждет²³. Прежде чем он снова уехал, Эмма попросила его о благословении. У Джозефа уже совсем не было времени, поэтому он попросил ее написать благословение, которого она желала, и пообещал, что подпишет его, когда вернется.

В написанном благословении Эмма попросила о мудрости от Небесного Отца и даре проницательности. «Я желаю, чтобы Дух Божий помог мне узнать и понять саму себя, – написала она. – Я желаю, чтобы мой разум был плодотворным и активным, чтобы я могла… постигать замыслы Божьи».

Она попросила о мудрости воспитывать своих детей, включая младенца, рождение которого она ожидала в ноябре, и выразила надежду на свой завет вечного брака. «Всем своим сердцем я желаю почитать и уважать своего мужа, – написала она, – всегда жить, будучи достойной его доверия, и, действуя в полном согласии с ним, сохранить место рядом с ним, которое даровал мне Бог».

Наконец, Эмма молилась о смирении и ожидала возможности наслаждаться благословениями, которые Бог уготовил послушным. «Что бы ни выпало на мою долю в этой жизни, – продолжила она, – я желаю быть способной признавать руку Бога во всем»²⁴.

Прибыв в Картидж в понедельник, 24 июня незадолго до полуночи, братья Смиты были встречены громкими криками и ругательствами. Отряд ополчения, забравший оружие Святых в Наву, теперь сопровождал Джозефа и Хайрама по переполненным улицам Картиджа. Другой отряд, известный как Серая сотня, расположился на городской площади недалеко от гостиницы, где братья собирались остановиться на ночь.

Когда Джозеф проходил мимо этой Серой сотни, члены отряда начали толкаться и пихаться, чтобы увидеть, что там происходит. «Где этот проклятый Пророк? – крикнул один из них. – Дайте пройти и посмотреть на этого Джо Смита!» Они стали выкрикивать, вскинув свои ружья над головой²⁵.

На следующее утро Джозеф и его друзья сдались констеблю. В девять с небольшим часов утра губернатор Форд пригласил Джозефа и Хайрама пройтись с ним между собравшимися войсками. Окружавшие их ополченцы и погромщики вели себя тихо, пока некоторые члены Серой сотни не стали освистывать их, подбрасывая в воздух свои шляпы и размахивая саблями. Как и прошлым вечером они кричали и насмехались над братьями²⁶.

После заседания в тот день Джозеф и Хайрам были освобождены, чтобы ожидать суда по обвинению в мятеже. Но прежде чем братья смогли покинуть город, два сообщника Уильяма Ло подали на них жалобу, связанную с введением военного положения в Наву. Их обвинили в измене по отношению к правительству и жителям штата Иллинойс, преступлении, которое каралось смертной казнью и не предполагало освобождения под залог.

Джозеф и Хайрам были заключены в окружную тюрьму и оставлены там на ночь. Несколько их друзей решили остаться с ними, чтобы составить им компанию и при необходимости защитить их. Той ночью Джозеф написал Эмме письмо, сообщив ей ободряющие вести. «Губернатор только что согласился направиться со своим войском в Наву, – сказал он, – и я пойду с ним»²⁷.

На следующий день пленники были переведены в более комфортабельную комнату на втором этаже тюрьмы Картиджа. В ней было три больших окна, кровать и деревянная дверь со сломанным замком. Вечером Хайрам прочитал вслух некоторые слова из Книги Мормона, а Джозеф поделился с охранниками ярким свидетельством о ее Божественной подлинности. Он свидетельствовал о том, что Евангелие Иисуса Христа восстановлено, что Ангелы продолжают прислуживать человечеству и что Царство Бога вновь находится на Земле.

После заката Уиллард Ричардс еще что-то писал до самой ночи, пока не погас огонь свечи. Джозеф и Хайрам лежали на кровати, а двое их посетителей, Стивен Маркхем и Джон Фуллмер, лежали на матрасе у двери. Рядом с ними на твердом полу лежали Джон Тейлор и Дэн Джонс, капитан судна родом из Уэльса, который присоединился к Церкви чуть более года назад²⁸.

Около полуночи за окном рядом с Джозефом раздался выстрел. Пророк встал и лег на пол рядом с Дэном. Джозеф тихо спросил его, боится ли тот умереть²⁹.

«Это время пришло? – спросил Дэн с явным уэльским акцентом. – Мы участвуем в таком деле, что смерть едва ли будет страшна».

«Ты еще увидишь Уэльс, – прошептал Джозеф, – и исполнишь предназначенную тебе миссию, прежде чем умереть».

Приблизительно в полночь Дэн проснулся от шума проходящего мимо тюрьмы войска. Он встал и выглянул в окно. На улице он увидел толпу мужчин. «Сколько пойдет внутрь?» – услышал он, как кто-то спросил.

Испугавшись, Дэн быстро разбудил других пленников. Они услышали шаги со стороны лестницы и бросились к двери, чтобы никто не вошел внутрь. Один из них взял стул, чтобы защищаться им на случай, если кто-то попытается ворваться в комнату. Пока они ожидали погромщиков, в комнате повисла гробовая тишина.

«Ну же! – наконец крикнул Джозеф. – Мы вас ждем!»

За дверью Дэн и другие пленники могли слышать какое-то шарканье, словно погромщики не могли решить, нападать им или уйти. Эта сумятица продолжалась до рассвета, когда пленники, наконец, услышали, как погромщики передумали и спустились вниз по лестнице³⁰.

На следующий день, 27 июня 1844 года Эмма получила письмо от Джозефа, которое было написано рукой Уилларда Ричардса. Губернатор Форд и отряд ополчения были на пути в Наву. Но несмотря на свое обещание, губернатор не взял Джозефа с собой. Вместо этого он распустил один отряд ополчения в Картидже и оставил охранять тюрьму лишь небольшую группу членов Серой сотни, из-за чего пленники стали более уязвимы в случае нападения³¹.

И все же Джозеф хотел, чтобы Святые тепло приняли губернатора и не били тревогу. «Никакой угрозы указа об истреблении нет, – писал он ей, – но береженого Бог бережет»³².

После текста письма Джозеф оставил приписку собственной рукой. «Я уже вполне смирился со своим жребием, ибо знаю, что оправдан, и я сделал все, что можно было сделать», – написал он. Джозеф также попросил передать привет детям и его друзьям. «Что касается [государственной] измены, – добавил он, – я… ничего подобного не совершал, и они ничего не смогут доказать по этим обвинениям». Он просил ее не беспокоиться о том, что что-то может случиться с ним и Хайрамом. «Благослови вас всех Бог!» – написал он в конце³³.

Прибыв в Наву позже тем днем, губернатор Форд обратился к Святым. Он обвинил их в этой кризисной ситуации и стал угрожать привлечь их к ответственности за ее последствия. «Разрушение печатного станка Expositor и введение в городе военного положения было тяжким преступлением, – заявил он. – За это положено строго наказывать, так что приготовьтесь к чрезвычайным мерам»³⁴.

Он предупредил Святых о том, что Наву может быть сожжен дотла, а его жители истреблены, если они восстанут. «Будьте в этом уверены, – сказал он. – Еще один проступок со стороны горожан и факел, уже нависший над вами, будет запущен»³⁵.

Его слова оскорбили Святых, но поскольку Джозеф попросил их сохранять мир, они дали обещание внимать предупреждению губернатора и поддерживать законы штата. Удовлетворенный их реакцией, губернатор закончил речь и провел свое войско по Мэйн-стрит. В ходе шествия солдаты достали свои сабли и начали угрожающе ими размахивать³⁶.

Тем днем в тюрьме Картиджа время шло очень медленно. Стояла жара, и мужчины сняли верхнюю одежду, а также открыли окна, чтобы впустить свежий воздух. На улице тюрьму охраняли восемь членов Серой сотни, а остальная часть ополчения расположилась неподалеку. Еще один охранник сидел по другую сторону двери³⁷.

Стивен Маркхем, Дэн Джонс и другие были заняты выполнением различных поручений Джозефа. Из всех, кто был там предыдущей ночью, только Уиллард Ричардс и Джон Тейлор все еще оставались с Джозефом и Хайрамом. Ранее тем же днем посетители пронесли в тюрьму для пленников пару пистолетов – шестизарядный револьвер и однозарядный мушкет – на случай нападения. Стивен также оставил там крепкую трость, которую называл «колотушкой для негодяев»³⁸.

Чтобы поднять настроение и скоротать время, Джон решил исполнить британский гимн, который недавно стал популярным у Святых. В нем говорилось о смиренном, испытывающем нужду страннике, который в конечном итоге оказался Спасителем:

И вдруг преобразился Он,
Я раны на руках узнал:
Стоял Спаситель предо мной, 
Меня по имени назвал.
«Я знаю всё, – Он мне сказал, –
Не бойся: Мне ты помогал.
Твои дела запомнил Я,
Ты это делал для Меня».

Когда Джон спел этот гимн, Хайрам попросил исполнить его еще раз³⁹.

В четыре часа пополудни старых охранников сменили новые. Джозеф завязал беседу с одним из них – который сидел у двери, – пока Хайрам и Уиллард тихо общались между собой. Спустя час к ним в комнату вошел тюремщик и спросил пленников, желают ли они, чтобы их перевели в более надежно защищенную тюремную камеру на случай нападения.

«После ужина мы пойдем туда», – сказал Джозеф. Тюремщик ушел, и Джозеф повернулся к Уилларду. «Если мы сядем в тюрьму, – спросил Джозеф, – пойдешь ли ты с нами?»

«Ты думаешь, что я вас оставлю теперь? – ответил Уиллард. – Если вас приговорят к повешению за измену, я займу ваше место на виселице, и вы будете освобождены».

«Этого не нужно», – сказал Джозеф.

«Я буду готов», – ответил Уиллард⁴⁰.

Несколько минут спустя пленники услышали за дверью какой-то шорох и три или четыре выстрела. Уиллард выглянул в окно и увидел внизу сотню мужчин с вымазанными грязью и порохом лицами, которые пытались взять штурмом здание тюрьмы. Джозеф схватил один из пистолетов, а Хайрам взял другой. Джон и Уиллард взяли в руки трости, будто это были дубинки. Все четверо навалились на дверь, в то время как погромщики ринулись наверх по лестнице и попытались ворваться внутрь⁴¹.

Со стороны лестницы послышалась пальба – это погромщики стали стрелять в дверь. Джозеф, Джон и Уиллард отпрыгнули в сторону от двери, когда ее пробила пуля, попавшая Хайраму в лицо. Он повернулся и попятился назад от двери. Другая пуля попала ему в нижнюю часть спины. Его пистолет выстрелил, и Хайрам упал на пол⁴².

«Брат Хайрам!» – закричал Джозеф. Схватив свой револьвер, он приоткрыл дверь и выстрелил. В комнату влетели еще несколько пуль, и Джозеф стал наугад стрелять в сторону погромщиков, пока Джон с помощью трости пытался выбить револьверы и штыки из рук тех, кто успел просунуть их в дверную щель⁴³.

После того как револьвер Джозефа дважды или трижды дал осечку, Джон подбежал к окну и попытался забраться на широкий подоконник. Тут в комнату влетела еще одна пуля, попавшая ему в ногу, из-за чего он потерял равновесие. Его тело онемело, и он ударился о подоконник и разбил свои карманные часы, стрелки которых остановились на шестнадцати минутах шестого.

«В меня попали», – закричал он.

Джон дополз до другого края комнаты и залез под кровать, а погромщики продолжали стрелять еще и еще. Другая пуля попала ему в бедро, оторвав кусок плоти. После этого еще две пули попали ему в кисть и в кость чуть выше колена⁴⁴.

По другую сторону комнаты Джозеф и Уиллард всем телом навалились на дверь, и Уиллард продолжал пытаться выбить мушкеты и штыки, торчащие перед ним. Внезапно Джозеф уронил свой револьвер и бросился в сторону окна. Как только он запрыгнул на подоконник, две пули попали ему в спину. Еще одна прилетела со стороны улицы и поразила его чуть ниже сердца.

«О Господь, Бог мой!» – воскликнул он. Его тело подалось вперед, и он выпал из окна головой вниз.

Уиллард побежал к окну и высунул наружу голову, пока мимо него пролетали свинцовые пули. Он увидел, как внизу погромщики обступили окровавленное тело Джозефа. Пророк лежал на левом боку рядом с колодцем. Уиллард смотрел на своего друга, надеясь увидеть хоть какие-то признаки жизни. Прошло несколько секунд, но тот так и не шевельнулся.

Джозеф Смит, Пророк и Провидец Господа, был мертв⁴⁵.