Стать Джозефом
К идее инсценировать историю Джозефа Смита я отнесся безо всякого энтузиазма. Но затем случилось нечто такое, что изменило всю мою жизнь.
Мне всю жизнь пересказывали историю Джозефа Смита. Я верил, что все так и было, потому что доверял тем, кто меня учил. Если кто-нибудь плохо отзывался о Пророке Джозефе, я вступался за него, но не потому, что имел свидетельство о нем, а из принципа, зная, что должен так поступить.
Все это изменилось, когда нашему приходу поручили подготовить особый номер для культурного мероприятия Сальвадорского Сан-Сальвадорского кола Лопанго. Мы с друзьями думали, что лучше всего было бы сделать какой-нибудь юмористический скетч, но наш президент Общества молодых мужчин не согласился. Он предложил нам инсценировать эпизоды из жизни Пророка Джозефа Смита.
Мы не были в восторге от этой идеи. Мы с друзьями знали, что все остальные подготовят какой-нибудь забавный танец или скетч, и нам не хотелось от них отличаться. Мы знали, что над нами будут смеяться, когда увидят, что мы одеты в старомодную одежду и играем серьезную драму. Я видел, что так случалось раньше, и должен признаться, что сам был одним из тех, кто смеялся. Однако наш президент Общества молодых мужчин пообещал нам, что если мы как следует поработаем над историей Джозефа Смита, то никто не будет смеяться.
И вот в течение следующих двух месяцев мы прямо-таки вживались в историю Джозефа Смита. Мы бессчетное количество раз смотрели фильм о Первом видении и уже наизусть знали каждое слово и каждую деталь. Мы изготовили и раскрасили огромную декорацию, изображавшую Священную рощу и открытое небо. Мы сделали стопку золотых листов и нашли огромную Библию и кресло-качалку, чтобы использовать все это в качестве реквизита. Один из моих друзей, игравших на фортепиано, записал гимн «Первая молитва Джозефа Смита» (Гимны, №18). Мы даже записали голоса птиц, поющих в роще, и звук шагов Джозефа, идущего по листьям. Когда мы бросали жребий, кому достанется какая роль, мне выпало играть Джозефа Смита.
В день выступления мы узнали, что, как и ожидалось, мы – единственные, кто подготовил что-то серьезное. Поэтому перед тем как выйти на сцену, мы собрались вместе и помолились, чтобы все прошло хорошо. А потом случилось то, что изменило мою жизнь.
Мне пора было выходить. Передо мной стояла декорация с рощей. Я шел к ней и слышал на заднем плане записанный гимн. Пока я шел, в моей груди что-то разгоралось. Каким-то образом я почувствовал, что событие, которое я воспроизвожу, действительно произошло и что юноша, который был чуть моложе меня, действительно пережил все это. Когда я опустился на колени в сцене молитвы, мои губы оказались запечатаны – но не под влиянием злых сил. Просто я знал, что не смогу говорить без слез. Могучая сила свидетельствовала моему сердцу, что повествование Джозефа истинно! Я испытал огромную благодарность Господу за Джозефа Смита, и во мне родилась великая любовь к нему.
Открыв глаза, я увидел, что у некоторых зрителей глаза тоже блестят от слез. Я не сомневался, что Дух свидетельствует им о священной истинности того, что мы изображаем.
Позднее, когда я служил на миссии, я по-прежнему защищал Церковь и Пророка Джозефа Смита, но не только из принципа. Я свидетельствовал о нем потому, что, как сказал сам Пророк, «я знал это, и я знал, что Бог знает это, и я не мог и не смел отрицать это» (Джозеф Смит – История 1:25).
Рисунок Джона Замадио.