«Кто-то умер?», Лиахона, апрель 2024 г.
Голоса Святых последних дней
Кто-то умер?
Я принимал причастие сотни раз. Почему же я раньше не замечал этого прекрасного символа?
Рисунок Дэвида Грина
Будучи миссионерами прихода, мы с женой старались приобщить к церковной жизни одну молодую пару. Мы любили их и их детей. В конце концов, они приняли наше приглашение прийти в церковь.
Однако, когда одним воскресным утром мы заехали за ними, они извинились, сказав, что не готовы поехать. Однако их шестилетний сын, Китон, умолял родителей разрешить ему пойти. Поэтому, когда они согласились, он оделся и отправился с нами в церковь.
Опоздав, мы тихонько сели где-то в последних рядах причастного зала. Внезапно я почувствовал, что кто-то тянет меня, и, повернувшись, увидел, что Китон ухватился за мой пиджак. С взволнованным взглядом, устремленным в переднюю часть причастного зала, он спросил: «Кто-то умер?»
«Что? – переспросил я, посмотрев в ту же сторону. – Никто не умер».
Подумав над вопросом Китона, я взглянул на причастный стол. Юноше, который мало бывал в церкви, легко могло показаться, что под тканью, покрывающей причастный хлеб и воду, лежало тело. Потом меня осенило: кто-то действительно умер. Священные символы, представляющие тело Иисуса Христа, находились прямо перед нами. Обладая всем своим опытом в Церкви, почему же я раньше не замечал этого прекрасного символа?
Я поблагодарил Китона за его вопрос и объяснил, что скатертью для причастия накрывают хлеб и воду, а также рассказал об их значении для нас. Его простой вопрос напомнил мне, что Спаситель действительно умер, чтобы мы могли жить.
С того дня вопрос Китона продолжает отзываться в моей душе. Это помогло мне возвращаться к причастному столу, более сосредоточенным на Спасителе. Символы причастия стали более жизненными для меня, и я лучше помню об их значении в течение недели. Я всегда буду благодарен за простой вопрос Китона.
Старейшина Джеффри Р. Холланд, член Кворума Двенадцати Апостолов, сказал: «Каждую неделю объединяясь по всему земному шару в том, что, как мы надеемся, приносит все более священное осознание величественного искупительного дара Христа всему человечеству, давайте, приходя к алтарю причастия, ‘больше осозна[ва]ть боль, что [Он] претерпел’. А затем, размышляя, молясь и возобновляя заветы, давайте извлекать из этого священного момента ‘сил[ы] всё одолеть, чтобы о грехах [нам] больше сожалеть’ [‘Дай святости больше’, Гимны, №64]»1.