Семья: самый прекрасный союз на время и на вечность

“Чувства сладчайшего единения и счастья наполняли наш дом. Наш мир не нарушали ни ссоры, ни разногласия, и среди нас царствовал покой” (Люси Мак Смит).

Из жизни Джозефа Смита

К началу 1843 года, даже несмотря на то, что строительство храма в Наву еще не было завершено, Пророк возвестил учение о спасении умерших и провел несколько таинств храмового облечения для группы верных Святых. Но была еще одна важная часть священной храмовой работы, совершать которую было необходимо в надлежащем месте. 16 мая 1843 года Пророк приехал из Наву в Рамус, штат Иллинойс, и остановился в доме своего близкого друга Бенджамина Ф. Джонсона. В тот же вечер он преподал брату и сестре Джонсон и нескольким близким друзьям учение о “новом и вечном завете бракосочетания”. Он объяснил, что этот завет – “сан священства”, необходимый для достижения наивысшей степени Целестиального Царства (см. У. и З. 131:1–4). Он также учил, что, пока мужчина и женщина не вступят в завет вечного брака, “они не смогут произвести потомство после своей смерти; то есть после воскресения у них не будет детей”. Те, кто вступят в этот завет и останутся верными, “будут расти потомством, и у них будут дети в славе целестиальной”¹.

Два месяца спустя, 12 июля 1843 года, в кабинете на втором этаже своего “Магазина из красного кирпича” Пророк продиктовал Уильяму Клейтону откровение, содержащее учение о браке на вечность (см. У. и З. 132). Это откровение было получено и оглашено Пророком за некоторое время до этого момента. В нем Господь заявил, что если муж и жена не запечатаны силой святого священства, то “они не могут умножаться, но остаются отдельными и одинокими, без возвышения, но в состоянии спасения на всю вечность” (см. У. и З. 132:15–18). Чтобы получить возвышение, мужья и жены должны быть запечатаны властью священства и хранить верность своим заветам:

“Истинно говорю Я тебе: Если человек берет себе жену по слову Моему, которое есть Мой закон, и по новому и вечному завету, и этот брак запечатан на них Святым Духом обетования тем, кого Я помазал и кому Я назначил силу эту и ключи священства этого;.. им будет дано все, что возложил на них слуга Мой на время и на всю вечность; и это будет в полной силе, когда они будут вне этого мира. И они пройдут мимо Ангелов и богов, которые поставлены там, в свое возвышение и славу во всем, как было запечатано на их головах, коя слава будет полнота и продолжение семян во веки веков.

Тогда они будут богами, потому что им нет конца; поэтому они будут от века и до века потому, что они пребывают; тогда они будут выше всего, потому что все подчиняется им. Тогда они будут боги, потому что они имеют всю силу, и Ангелы подчиняются им. Истинно, истинно говорю Я тебе: Если не будешь соблюдать закона Моего, ты не сможешь достичь этой славы” (У. и З. 132:19–21).

Старейшина Парли П. Пратт, член Кворума Двенадцати Апостолов, написал о том, как знание об этом учении углубило его любовь к семье: “Именно Джозеф Смит научил меня ценить нежные отношения между отцом и матерью, мужем и женой, братом и сестрой, сыном и дочерью. Именно благодаря ему я узнал, что моя дорогая жена может быть со мной на время и на всю вечность и что источником праведных симпатий и привязанностей, которые сблизили нас, стала Божественная вечная любовь. И от него же я узнал, что мы можем беречь и развивать эти привязанности и расти и возрастать в них до самой вечности, а результатом нашего бесконечного союза будет потомство столь же многочисленное, как, звезды небесные и песок морской… Я любил прежде, но не знал почему. Теперь же я полюбил – чистой любовью, всей силой возвышенного, восторженного чувства, которое поднимет мою душу над преходящей суетой этой низменной сферы и расширит ее как океан… Короче говоря, теперь я мог любить с духом и с пониманием”².

Учения Джозефа Смита

Мужья и жены почитают друг друга, проявляя любовь, доброту и нежную привязанность.

“Брак – [это] учреждение Небес, установленное в Саду Едемском”³.

“Обязанность мужа – любить и лелеять свою жену, заботиться о ней, прилепиться к ней и больше ни к кому [см. У. и З. 42:22]; он должен чтить ее как самого себя, быть нежным и считаться с ее чувствами, поскольку она – его плоть и кости, предназначенная ему в помощь как в мирском, так и в духовном; она – та, кому он может доверить без остатка все тревоги и заботы; она готова разделить с ним его бремя, кротким голосом утешать и ободрять его.

Место мужчины – во главе семейства… но он не правит женой как тиран, не ревнует в страхе, что его жена сойдет со своего места и помешает ему пользоваться своей властью. Его долг – быть человеком Божьим (ибо человек Божий – человек мудрый), всегда готовым получать из Священных Писаний, откровений Пророков и личных откровений наставления, необходимые для назидания и спасения своего семейства”⁴.

На собрании сестер Общества милосердия Джозеф Смит однажды сказал: “Вы не должны дразнить своих мужей из-за их проступков, но пусть они почувствуют влияние вашей невинности, доброты и привязанности, ибо эти чувства могущественнее, чем жернов, висящий на шее; не война, не спор [ссора], не противоречия или разногласия, но кротость, любовь, чистота – вот качества, которые возвысят вас в глазах каждого доброго мужчины…

Когда мужчина сгибается под тяжестью проблем, когда он перегружен заботами и трудностями, то если вместо спора или упрека он встретит улыбку, если он встретит нежность, это утешит его душу и успокоит его чувства; если разум охватывает отчаяние, его необходимо утешить любовью и добротой… Приходя домой, никогда не бросайте раздражительное или недоброе слово в адрес своих мужей, но пусть впредь доброта, милосердие и любовь венчают дела ваши”⁵.

Элиза Р. Сноу записала: “[Пророк Джозеф Смит] учил сестер всегда сосредотачиваться в своей вере и молитвах на своих мужьях и полагаться на них, ибо Бог установил, что жены должны почитать мужей”⁶.

Дети почитают своих родителей, выражая им благодарность и проявляя заботу о них на протяжении всей жизни.

В октябре 1835 года Пророк в продолжение нескольких дней ежедневно навещал своего тяжело больного отца, ухаживая за ним “с огромной заботой”. В дневнике Пророка есть такая запись: “Я снова навестил своего отца, состояние которого было тяжелым. Когда я молился утром в уединении, Господь сказал мне: ‘Слуга Мой, твой отец будет жить’. Я пробыл рядом с отцом весь день с сердцем, обращенным к Богу во имя Иисуса Христа, чтобы Он сделал его здоровым и чтобы я был благословлен общением с ним и его советами, ибо считаю это одним из величайших земных благословений – наслаждаться общением со своими родителями, которых зрелый возраст и опыт наделили способностью делиться самыми ценными советами. Вечером зашел брат Дэвид Уитмер. Мы обратились к Господу в пылкой молитве во имя Иисуса Христа и возложили руки на голову отца, изгоняя болезнь. И Бог услышал нашу молитву и ответил на нее – к ликованию и удовлетворению наших душ. Наш престарелый отец поднялся, самостоятельно оделся и громко воздал хвалу Господу”⁷.

“Благословенна моя мать, ибо душа ее всегда исполнена доброты и милосердия; и, несмотря на возраст, она еще укрепится в силах и будет получать утешение в своей семье, и обретет жизнь вечную. И благословлен мой отец, ибо рука Господня будет простерта над ним, дабы увидел он, что тяготы его детей кончились; и когда проявятся дела его жизни, он ощутит себя деревом масличным, чьи ветви склоняются к земле со множеством плодов; он тоже обретет обитель на Небесах”⁸.

“Я вспоминал эпизоды из своего детства. Я думал о своем умершем отце… У него был благородный вид, и он обладал выдающимся, освященным, возвышенным и добродетельным разумом. Его душа была выше тех неправедных и низких принципов, столь присущих человеческому сердцу. И теперь я говорю, что он никогда не совершал низких поступков, которые могли бы опорочить его доброе имя, насколько мне известно. Я люблю своего отца и память о нем; и память о его благородных делах составляет солидную часть моего жизненного багажа, и многие из его добрых отеческих слов записаны на скрижалях моего сердца.

Я свято лелею мысли о событиях его жизни, которые храню в своей памяти и которые зафиксированы там моими собственными наблюдениями с самого моего рождения. Его прах и место, где он захоронен, священны для меня. Для меня священно надгробие, которое я сделал, дабы поставить над его головой. Пусть вечно живет память о моем отце… И пусть Бог, Которого я люблю, посмотрит вниз и спасет меня от врагов в этом мире, и возьмет меня за руку, дабы я мог стоять на горе Сион, и увенчает там меня на вечность вместе с моим отцом.

Словами и речью я неспособен выразить мою благодарность Богу за то, что Он даровал мне столь благородных родителей.

Также и мать моя – одна из самых благородных и лучших женщин. Пусть Бог соблаговолит продлить ее и мои дни, чтобы мы могли долго жить и наслаждаться общением друг с другом”⁹.

“Когда мы размышляем над тем, с какой заботой, с каким настойчивым усердием наши родители стараются заботиться о нас и сколько часов они проводят в тревоге и переживаниях над нашими колыбелями и кроватями во времена болезни, то какими заботливыми должны мы быть в своих чувствах к ним в их пожилые годы! Не принесут нам радость и утешение мысли о тех словах или делах, которые могли бы свести седины их с печалью во гроб”¹⁰.

Любовь среди братьев и сестер может быть прочной и приносящей радость.

О двух своих братьях, которые умерли, не дожив до зрелых лет, Пророк написал: “Алвин, мой старший брат – я хорошо помню горестные страдания, которые переполняли мою юную душу и чуть ли не разорвали мое чуткое сердце, когда он умер. В семье моего отца он был самым старшим и самым благородным. Он был одним из самых благородных сынов человеческих… В нем не было никакого лицемерия. С самого раннего детства он был непорочным… Это был один из самых рассудительных людей, которых я знал, и в последний момент перед смертью Ангел Господень посетил его…

Мой брат, Дон-Карлос Смит,.. тоже был благородным мальчиком; я никогда не замечал за ним пороков, безнравственных поступков, богохульного или злонамеренного отношения – никогда, с момента его рождения и до самой его смерти. Он был милым, благонравным, добродушным, добродетельным и честным ребенком; и пусть моя душа попадет туда же, куда отправилась его душа”¹¹.

В письме к своему старшему брату Хайраму Джозеф Смит написал: “Мой дорогой, возлюбленный брат Хайрам, я очень беспокоюсь за тебя, но всегда вспоминаю тебя в своих молитвах и взываю к Богу, чтобы Он хранил тебя в безопасности от людей или дьявольских сил… Да защитит тебя Бог”¹².

О самом Хайраме Пророк написал: “Я мог бы молиться в сердце моем, чтобы все братья были подобны моему возлюбленному брату Хайраму, ибо у него мягкость Агнца и непорочность Иова, и, чтобы быть кратким, кротость и смирение Христа; и я люблю его любовью, которая сильнее смерти”¹³.

Родители, которые любят, поддерживают и молятся за своих детей, приносят в их жизни неизмеримые благословения.

После посещения холма Кумора в сентябре 1823 года Джозеф Смит рассказал своей семье об этом событии и в дальнейшем продолжал делиться с ними подробностями о том, что с ним происходило. Мать Пророка писала: “Каждый вечер мы собирали наших детей вместе. Я думаю, мы являли пример самых необычных отношений из всех, когда-либо существовавших в семьях на Земле, когда все мы, отец, мать, сыновья и дочери, рассаживались кругом и с волнением, затаив дыхание, слушали религиозные учения [семнадцатилетнего] юноши…

Мы были убеждены, что Бог собирался открыть нам нечто очень важное для нашего разума, нечто такое, что дало бы нам более определенное понимание по сравнению с тем, чему нас учили прежде, и это приносило нам величайшую радость. Чувства сладчайшего единения и счастья наполняли наш дом. Наш мир не нарушали ни ссоры, ни разногласия, и среди нас царствовал покой”¹⁴.

В июне 1834 года, в конце марша Лагеря Сиона, Джозеф и Хайрам Смиты, а также многие другие члены Церкви заболели холерой. О том, что им пришлось перенести, вспоминала их мать: “Встретив нас снова здоровыми, Хайрам и Джозеф… чрезвычайно и неописуемо обрадовались из-за тех опасностей, которых смогли избежать во время своего путешествия. Они сели по обе стороны от меня, Джозеф взял меня за одну руку, а Хайрам за другую, и стали рассказывать о том, что им пришлось пережить:

‘Болезнь поразила нас очень быстро, и уже через несколько минут мы были в ужасном состоянии. Мы без слов, жестами, дали друг другу понять о наших намерениях и вышли из дома, чтобы найти укромное место, где мы могли бы объединиться в молитве и воззвать к Богу, дабы Он избавил нас от этой ужасной болезни. Но прежде, чем мы смогли отойти на достаточное расстояние, чтобы нам никто не мог помешать, мы ослабели настолько, что едва могли стоять на ногах, и это очень встревожило нас, навеяв мысли о том, что мы можем умереть в этой глуши западных прерий, вдалеке от своих семей, не имея возможности дать благословение своим детям или поделиться с ними хоть одним советом. Хайрам воскликнул: ‘Джозеф, что нам делать? Неужели мы должны быть сметены с лица земли из-за этой ужасной напасти?’ Тогда [Джозеф] сказал: ‘Давай станем на колени и попросим Бога избавить нас от этого недуга и других хворей и возвратить нам здоровье, чтобы мы смогли вернуться к своим семьям’. Мы сделали это, но изменений к лучшему не почувствовали, и наше состояние продолжало ухудшаться…

Вскоре мы решили снова воззвать к милости Божьей и не подниматься с колен, пока хотя бы один из нас не получит свидетельство о том, что мы будем исцелены… Некоторое время мы молились по очереди и вскоре почувствовали, как боль стала стихать. Вскоре после этого Хайрам вскочил на ноги и воскликнул: ‘Джозеф, мы вернемся домой, так как мне было ясное видение, в котором я увидел нашу мать, стоящую на коленях под яблоней и молящуюся о нас, и даже сейчас она со слезами молится, чтобы Бог сохранил наши жизни, и она снова увидела нас во плоти. Дух свидетельствует мне, что ее молитвы, так же как и наши, будут услышаны’. И с того момента мы были исцелены и продолжили свой путь с радостью’.

‘О, мама! – говорил Джозеф. – Как часто твои молитвы были лучшим средством помочь нам, когда тени смерти собирались над нами’”¹⁵.

Любовь Люси Мак Смит к сыновьям ярко проявляется в ее рассказе о том, как в ноябре 1838 года Пророка и его брата Хайрама перевозили в качестве заключенных из Фар-Уэста, штат Миссури, в Индепенденс, а затем в Ричмонд, где их ждало тюремное заключение. Их семья опасалась, что Джозефа и Хайрама убьют: “Когда до нас дошли вести о том, что наших сыновей должны были увезти в другой город, нам также сказали, что если мы хотим еще раз увидеть их живыми, нам нужно идти к фургону, в который их посадили, и этот фургон через несколько минут отправится. Мой муж в тот момент был слишком болен, чтобы идти туда, и мы с Люси [дочерью] пошли одни, поскольку, кроме нас, здоровых в семье не было.

Подойдя к фургону метров за триста-четыреста, мы остановились. Подойти ближе нам не давали люди, окружившие повозки. ‘Я – мать Пророка! – кричала я. – Неужели здесь не найдется джентльмена, который помог бы мне пройти через эту толпу к тому фургону, чтобы я могла в последний раз посмотреть на своих сыновей и поговорить с ними прежде, чем они погибнут?’ Один человек вызвался проложить нам дорогу через войска, и мы стали продвигаться между саблями, мушкетами, пистолетами и штыками, выслушивая угрозы убийства на каждом шагу, пока наконец не достигли фургона. Человек, сопровождавший меня, сказал сидевшему спереди Хайраму, что его мать здесь и хочет, чтобы он протянул к ней свою руку. Хайрам протянул руку, но увидеть их лица мне не позволили, так как тент фургона, сшитый из грубого холста, был крепко привязан спереди и прибит гвоздями по сторонам…

Затем наш друг провел нас к задней части фургона, где находился Джозеф, и сказал ему: ‘Мистер Смит, здесь ваша мать и сестра, и они хотят подержать вас за руку’. Джозеф протянул руку в щель между фургоном и тентом в том месте, где он был приколочен. Мы взяли его за руку, но голоса его мы не слышали. Я не могла покинуть его, не услышав голоса. ‘О, Джозеф! – сказала я. – Поговори еще раз со своей несчастной матерью. Я не могу уйти, пока не услышу твой голос’.

‘Да благословит тебя Бог, мама’, – сказал он, а затем поднялся крик, и фургон умчался прочь, оторвав моего сына от меня и от Люси, которая тянула к себе его руку, желая поцеловать ее в последний раз, ибо мы знали, что их уже приговорили к расстрелу.

Мы благополучно возвратились домой, хотя едва могли владеть собой… Некоторое время в доме не было слышно ничего, кроме вздохов и стонов, поскольку мы тогда думали, что видели Джозефа и Хайрама в последний раз. Но в эти тяжелые моменты своей печали я обрела утешение, которое превосходило все возможные земные утешения. Я преисполнилась Духа Божьего и благодаря дару пророчества услышала следующие слова: ‘Пусть сердце твое утешится и не болит о детях, ибо ни один волос не упадет с их головы’… ‘Дети мои, – сказала я после этого, – больше не надо рыдать. Погромщики не убьют их, ибо Господь открыл мне, что Он освободит их от рук врагов’. Это было великим утешением для всех нас, и мы уже не переживали так сильно за их жизнь, которую у них могли отнять”¹⁶.