«Внимательно и с молитвой», Святые: История Церкви Иисуса Христа в последние дни, том 3, Смело, благородно и независимо, 1893–1955 гг. (2022 г.)
Глава 36: «Внимательно и с молитвой»
Глава 36
Внимательно и с молитвой
Когда поезд начал движение от Центрального вокзала города Гватемала, Клеменсия Пиварал посмотрела на часы. Было восемь часов утра 10 октября 1951 года. Где-то вдали небо было затянуто серыми облаками, готовыми пролиться дождем. Но над вокзалом было ясно и светило солнце. Клеменсия подумала, что сегодня будет хороший день. Она со своим 12-летним сыном Родриго и двумя другими гватемальскими Святыми начинала путешествие более чем в 3000 километров. Ехали они на большую конференцию испаноговорящих Святых в храме в Месе, штат Аризона, США1.
На протяжении последних семи лет сотни Святых из Мексики, Центральной Америки и западной части США ежегодно собирались в Месе для участия в конференции и выполнения храмовой работы. Большинство Святых, которые приезжали на это событие, годами копили деньги на эту поездку. По прибытии им помогали члены трех кольев в Аризоне: местные прихожане размещали у себя гостей и готовили еду, чтобы те могли проводить больше времени в храме. Чтобы покрыть расходы на конференцию, испаноговорящие Святые брали плату за вход на два выступления шоу талантов и The Time Is Come [Пришло время], пьесу на тему генеалогии, написанную Айви Джонс, женой президента Испано-американской миссии2.
Клеменсия ехала на эту конференции впервые. Она познакомилась с миссионерами в начале 1950 года, вскоре после того, как президент округа Джон О’Доннал направил пару миссионеров в ее родной город Кесальтенанго, второй по величине город в Гватемале. Клеменсия была 39-летней вдовой, и старейшины с сестрами, которые ее обучали, были очень рады, когда она быстро приняла их уроки о крещении за умерших, храмах и других принципах Евангелия. Несколько месяцев спустя она нашла работу в качестве учителя для слепых, глухих и невербальных студентов в городе Гватемала, поэтому они с сыном переехали туда и начали посещать церковь вместе в О’Донналами и другими членами местного небольшого прихода3.
Однажды, пока Клеменсия изучала Учение и Заветы в приходском доме собраний, президент Мексиканской миссии, Лучиан Мичем, спросил ее, является ли она членом Церкви. «Нет, – ответила она. – Миссионеры пока не спрашивали меня, хочу ли я креститься».
Президент Мичем сразу же провел с ней собеседование, спросив, верит ли она во все то, чему ее учили миссионеры. Она ответила, что верит.
«Если вы готовы креститься, – сказал он, – как насчет завтра?»
«Да!» – согласилась она4.
Теперь, более года спустя, она направлялась в храм, чтобы получить собственное облечение. Церковь в Гватемале все еще была небольшой – в стране было менее семидесяти прихожан и лишь несколько гватемальцев получили свои храмовые благословения, включая Кармен О’Доннал, которая была облечена и запечатана в храме в Солт-Лейк-Сити через год после своего крещения5. Клеменсия была рада поехать на конференцию. Из-за того, что в поезде было ужасно жарко, ее все время клонило в сон, но когда она наблюдала за живописным гватемальским побережьем за окном, ничто не могло испортить ей настроение.
Она и другие Святые коротали время в поездке за чтением Священных Писаний и обсуждением Евангелия. Клеменсия также познакомилась с женщиной, которой, судя по всему, очень хотелось поговорить о религии. После того как они рассказали друг другу о своих убеждениях, Клеменсия подарила ей миссионерскую брошюру под названием La verdad restaurada [Восстановленная истина], написанную Апостолом Йоном А. Уидтсоу. Она пригласила ее прийти в церковь в следующий раз, когда та будет в городе Гватемала6.
Прибыв в Мехико, далее по пути на конференцию Клеменсия и другие гватемальские Святые присоединились к группе мексиканских членов Церкви. Все вместе они в течение трех дней ехали в микроавтобусе на север и пели по пути, наконец приехав в Месу 20 октября. Там гватемальские Святые встретились с Джоном и Кармен О’Донналами, которые ранее в том месяце ездили в отпуск в США7.
Первые дни конференции были наполнены собраниями и подготовкой к посещению храма. Выполнение таинств началось 23 октября, на третий день конференции. В тот день на первую сессию облечения пришло огромное количество людей, и прохождение таинства заняло шесть часов. Клеменсия получила свое облечение, а затем, на следующий день, прошла его за бабушку по материнской линии, которая умерла, когда Клеменсия была еще ребенком. Позднее тем же днем Клеменсия и Ральф Браун, миссионер, крестивший ее, выступали в качестве доверенных лиц на запечатывании ее бабушки и дедушки8.
После конференции Клеменсия и ее сын отправились вместе с О’Донналами в Солт-Лейк-Сити. Они посетили Храмовую площадь, и Клеменсия вместе с О’Донналами побывала на дополнительных сессиях облечения. Джон также встретился с руководителями Церкви, чтобы обсудить строительство здания прихода и дома миссии в городе Гватемала9.
Работа Господа в Центральной Америке шла вперед, и вскоре в Гватемале и соседних странах будет собственная миссия.
15 января 1952 года Йон Уидтсоу представил Первому Президентству отчет об эмиграции европейских Святых последних дней. Со времени окончания войны тысячи Святых покинули свои страны, и президентство попросило Йона следить за перемещением и благополучием эмигрантов. Некоторые из этих Святых отправились в Южную Америку, Африку или Австралию, но большинство поселилось в США или Канаде, и довольно часто их поддерживали и помогали им миссионеры и другие Святые.
Хотя это были хорошие новости – что эмигрирующие члены Церкви находили безопасную гавань, Йон и другие руководители беспокоились о том, как потеря этих Святых скажется на испытывающих затруднения небольших приходах в Европе. Если Церковь хочет видеть на том континенте рост, нужно, чтобы Святые оставались в своих странах. Но что может убедить их остаться, особенно когда они сталкиваются с такими трудностями?
Полтора года назад Йон поднял этот вопрос на конференции Европейской миссии в Копенгагене, Дания. На собрании несколько президентов миссий согласились с тем, что европейские Святые эмигрируют из-за того, что ужасно боятся начала еще одной войны и хотят обрести стабильность и поддержку, которая доступна им в Церкви в Северной Америке.
«Мы потеряли двадцать восемь прихожан в ходе бомбежек в одном только Гамбурге, и люди это помнят, – сказал Йону один президент миссии. – Не знаю, как мы можем удержать людей от переезда в Америку».
«Никак, – ответил другой президент миссии. – Люди переправлялись бы через океан вплавь, если бы могли».
Йон был удивлен, что Святые покидали даже Данию, которая во время войны столкнулась с меньшим количеством невзгод, нежели многие другие европейские страны. Он спросил президентов, что можно сделать.
«Думаю, если бы в Европе был храм, – заметил один президент миссии, – это стало бы серьезным подспорьем».
Эта идея была вдохновлена свыше. Йон положительно отнесся к ней, и президенты миссий рекомендовали, чтобы Первое Президентство одобрило планы по строительству храма в Европе. «Несомненно одно, – сказал им Йон. – Мы не можем обратить в веру весь мир и привезти их в Америку». Вместо этого Церковь могла бы дать миру храмы10.
В то время, когда Йон представил свой отчет об эмиграции, Первое Президентство не делало никаких объявлений о строительстве храма в Европе. Но они уже уполномочили его курировать работу комитета по переводу храмового облечения на несколько европейских языков. Поскольку таинство было доступно только на английском и испанском языках, Святые, говорившие на других языках, принимали в нем участие, не понимая всех слов.
К осуществлению перевода, который будет использоваться на особых сессиях в существующих храмах, комитет привлек нескольких европейских Святых, включая Питера Влама из Нидерландов. Но если Церковь построит храм в Европе, Святые из разных стран смогут получать таинства на множестве языков11.
Через несколько месяцев после получения отчета Йона президент Маккей обсудил тему эмиграции с Кворумом Двенадцати Апостолов. Признав необходимость укреплять европейские небольшие приходы, Пророк отметил, что президент Британской миссии недавно убеждал его построить храм в Великобритании.
«Братья из Первого Президентства внимательно и с молитвой рассмотрели этот вопрос, – сказал президент Маккей Двенадцати, – и сейчас пришли к выводу, что, если мы построим храм в Великобритании, нам нужно будет в то же время построить храм в Швейцарии». В ходе двух мировых войн Швейцария сохраняла нейтралитет, что обеспечивало ей политическую стабильность. Страна также находилась почти в центре Западной Европы.
После того как президент Маккей закончил говорить, Йон сказал: «Люди в Великобритании и в миссиях, в которых говорят на других языках, мечтают о том времени, когда в Европе будет возведен храм». Он однозначно высказался в поддержку плана Первого Президентства, и все присутствующие сошлись на том, что Церкви следует приступить к строительству храмов12.
Тем временем по другую сторону Атлантики Берлин стал центром «холодной войны». В 1949 году Германия разделилась на два государства. Оккупированная советскими войсками восточная территория стала новой коммунистической страной, Германской Демократической Республикой (ГДР), или Восточной Германией. Остальная часть страны стала Федеративной Республикой Германии, или Западной Германией. Хотя Берлин располагался в ГДР, в момент разделения страны западная часть города находилась под контролем Франции, Великобритании и США. Теперь и город был разделен – на западную и восточную части – между коммунистическими и демократическими силами13.
Передвижение между Восточным и Западным Берлином обычно не представляло проблемы. Но той весной представители пограничной службы остановили 21-летнего Генри Беркхардта на его пути в управление Восточногерманской миссии в Союзнической зоне. Генри был миссионером из ГДР и служил в качестве президента округа в Тюрингии, что к юго-западу от Берлина. Ранее он много раз пересекал границу с Западным Берлином, но в этот раз пограничники нашли у него ежегодные отчеты округа, включая ведомости по уплате десятины. Увидев финансовую документацию, они насторожились. Экономика Восточной Германии развивалась довольно вяло, и руководители страны запретили гражданам отправлять или ввозить в Западную Германию деньги.
Генри, как один из руководителей миссии в ГДР, знал, что должен строго следовать этим новым ограничениям, и поэтому всегда вносил деньги от десятины на счет в банке в Восточной Германии. Однако его попытки вынести из страны отчетность было достаточно, чтобы вызвать подозрения пограничников, и они сразу же его задержали.
Генри находился под стражей в течение трех дней, прежде чем сотрудники пограничной службы постановили, что он не сделал ничего плохого. Они освободили его, запретив доставлять отчеты в офис миссии14.
Приблизительно через месяц Генри вернулся в Западный Берлин, чтобы посетить конференцию Церкви. Хотя граждане Восточной Германии формально могли свободно поклоняться Богу по своему усмотрению, правительство настороженно относилось к внешним влияниям на свой народ, включая иностранные религии. С того времени как ГДР выдворило из страны религиозных руководителей негерманского происхождения, североамериканские миссионеры в Восточногерманской миссии могли служить только в Западном Берлине. Вся остальная миссионерская работа в стране легла на плечи жителей Восточной Германии, таких как Генри.
После окончания конференции президент миссии, Артур Глаус, попросил Генри стать официальным делопроизводителем Церкви в ГДР, а также выступать в роли связующего звена между офисом миссии и небольшими приходами в Восточной Германии. Генри понял, что вскоре после конференции его освободят от призвания президента округа в Тюрингии, чтобы он мог посвятить себя новым обязанностям. Но в офисе миссии ему также сообщили, что его могут призвать в качестве президента округа в Берлине или, возможно, советника в президентстве миссии.
«Ну, – подумал он, – что бы ни произошло, это воля Господа»15.
Два месяца спустя, когда в Европу в рамках своей первой международной поездки в роли Президента Церкви приехал Дэвид О. Маккей, Генри все еще служил президентом округа в Тюрингии. Шесть недель Пророк и его жена, Эмма Рэй Маккей, ездили по Великобритании, Нидерландам, Дании, Швеции, Норвегии, Финляндии, Швейцарии, Франции и Германии. Хотя один бывший президент миссии рекомендовал ему не приезжать в Берлин, полагая, что путешествовать через ГДР небезопасно, Пророк все равно приехал. Этот город был местом, в котором могли собраться вместе Святые с обеих сторон разделенной Германии16.
Президент Маккей прибыл в Берлин 27 июня 1952 года, и во время своего визита он и президент Глаус попросили о встрече с Генри. Президент Маккей начал собеседование с нескольких вопросов о нем самом. Затем Пророк спросил: «Вы готовы служить в качестве советника в президентстве миссии?»17
Хотя Генри и ожидал того, что у него появятся новые обязанности, этот вопрос прозвучал как гром среди ясного неба. Он будет единственным советником в президентстве миссии родом из Восточной Германии, а не просто связующим звеном между президентом миссии и Святыми в ГДР. Поскольку правительство отказывалось признавать легитимность иностранных религиозных руководителей, он, в сущности, будет председательствующим должностным лицом Церкви над более чем шестьюдесятью небольшими приходами в стране. Если у чиновников в Восточной Германии будут какие-либо претензии к Церкви, они будут обращаться к нему.
Это призвание заставило Генри встревожиться. Он был членом Церкви всю жизнь, но он все еще был молод и неопытен. Он также стеснялся быть на людях. И все-таки он не высказал свою озабоченность. Пророк Господа только что передал ему призвание, поэтому он его принял.
Менее чем через две недели Генри приехал в Лейпциг, чтобы открыть там небольшой офис миссии. Он был постоянно занят работой и изо всех сил старался налаживать отношения с местными органами власти и руководителями священства. Но новые обязанности требовали довольного многого, и вскоре его начала мучить бессонница.
«Почему именно меня призвали для выполнения этой работы?» – спрашивал он себя18.
Проведя неделю со Святыми и миссионерами в Германии, Президент и сестра Маккей уже во второй раз за эту поездку отправились в Швейцарию. Большинство Святых и не догадывались, что Пророк приехал в Европу для того, чтобы выбрать участки для строительства храмов в Великобритании и Швейцарии. В Англии он выбрал участок в Ньючапле, графство Суррей, что к югу от Лондона, а затем отправился в Берн, столицу Швейцарии, и выбрал участок для строительства храма там. Однако, продолжив свой путь в Нидерланды, он узнал, что выбранное им место для строительства храма в Швейцарии было приобретено другой стороной. Теперь им нужно было начинать поиск заново19.
Третьего июля Сэмюэл и Ленора Брингхерсты, руководители Швейцарско-австрийской миссии, встретили чету Маккеев в аэропорту Цюриха. Затем все они поехали в Берн, где осмотрели несколько земельных участков, выставленных на продажу. На окраине города, в деревушке под названием Цолликофен, они остановились у железнодорожной станции. Президент Маккей посмотрел налево и указал на вершину холма у леса. Он поинтересовался, можно ли приобрести этот участок. Сэмюэл ответил, что она не продается20.
На следующее утро Президент Маккей продолжил поиски. Он подобрал большой участок недалеко от дома собраний небольшого прихода в Берне. Это было хорошее место для храма, и он сразу же поручил Сэмуэлу приобрести его. Выполнив все задачи, на следующий день Пророк покинул Берн, перейдя к последнему этапу своей поездки. Прежде чем вернуться домой в Солт-Лейк-Сити в конце июля, он выступил перед многолюдной аудиторией в Базеле и Париже21.
Вскоре после возвращения Президента Маккея Первое Президентство объявило о планах по строительству храма в Швейцарии. Святые из Швейцарии и Франции были в восторге. «Это является зримым и убедительным подтверждением того, – говорилось в одной из статей в L’Étoile [Звезда], церковной газете на французском языке, – что Церковь хочет остаться в Европе и продолжать развивать небольшие приходы в Европейских миссиях»22.
Но в Берне возникли сложности -- Сэмюэлю не удалось купить тот участок. Он был частью земельного владения, права на которое принадлежали тридцати наследникам, и некоторые были против продажи. В середине ноября Сэмюэл написал Президенту Маккею о том, что этот участок приобрести не удастся.
Пророк позвонил Сэмюэлю на следующий день. «Президент Брингхерст, – сказал он, – нам противодействует какая-то зловещая сила?»
Сэмюэл не знал, что ответить. «Они просто сообщили нам, что передумали», – сказал он.
Сэмюэл описал два других земельных участка. Один из них находился рядом с Цолликофеном – именно на него Президент Маккей указал во время своего визита. Сэмюэл сказал, что это идеальное место, вдали от шума и дорог и все же находящееся в четырех минутах ходьбы от остановки трамвая. И его совсем недавно выставили на продажу.
Во время беседы Сэмюэл ничего не сказал о собственных духовных впечатлениях. Они с Ленорой молились о том, какой из участков рекомендовать Президенту Маккею. Ранее на той неделе они в последний раз посетили участок, находившийся недалеко от Цолликофена. Прогуливаясь по нему, они ощутили чувство покоя и поняли, что Господь хочет, чтобы именно здесь был построен храм.
«Вот это место, несомненно», – сказал Сэмюэл Леноре.
«Я чувствую то же самое», – согласилась она23.
После разговора с Сэмюэлом Президент Маккей обсудил этот вопрос с советниками, которые рекомендовали, чтобы Церковь приобрела этот участок. Затем он перезвонил Сэмюэлю и одобрил покупку.
Неделю спустя, после того, как денежные средства были переведены, Президент Маккей написал президенту миссии, поблагодарив за его труд.
«После пяти месяцев переговоров по предыдущему участку все наши труды пошли прахом, а когда на продажу выставили этот участок, сделка была закрыта за неделю! – изумлялся Пророк. – Несомненно, Господь приложил к этому Свою направляющую руку»24.
Приблизительно в это же время Йон Уидтсоу издал In a Sunlit Land [В освещенной солнцем земле], книгу мемуаров, охватывающих период от его рождения в Норвегии до недавнего служения в Кворуме Двенадцати Апостолов. Он написал их для своей семьи, но по настоянию друзей неохотно согласился издать их для более широкой аудитории. Он посвятил книгу своим потомкам и «отважной молодежи» Церкви25.
Йон, которому уже было восемьдесят лет, начинал чувствовать себя на свой возраст. Несколькими годами ранее из-за небольшого кровоизлияния в глазу у него ухудшилось зрение, и теперь ему приходилось читать с использованием увеличительного стекла. Его график оставался весьма насыщенным, пока он не начал испытывать острую боль в пояснице. Тогда он стал регулярно посещать врача, который диагностировал у него рак.
Из-за его возраста врачи не хотели делать ему операцию. Йон знал, что умирает, но не переставал работать. Он начал все больше и больше полагаться на свою жену Лию. «У меня была насыщенная жизнь, – сказал он Г. Хомеру Дархему, мужу своей дочери Юдоры, – и я готов жить и служить до тех пор, пока мне позволит Господь»26.
Сейчас Йон был на десять лет старше своей матери Анне на момент ее смерти. Если он и достиг чего-то выдающегося в своей долгой жизни, то это было благодаря ее решению присоединиться к Церкви в Норвегии, поддерживать его в получении образования и питать его веру. Анна тоже редко сбавляла темп. В течение тех лет, что предшествовали ее смерти, она часто наставляла других иммигрантов, селившихся в Сионе.
Йон все еще помнил, как один недавно прибывший новообращенный пришел к ней и принялся жаловаться на Церковь и Святых в штате Юта. «Мы приехали сюда, чтобы созидать Сион, – тут же напомнила ему Анна, – а не разрушать его». Этот новообращенный прислушался к словам Анны, которые изменили ход его жизни.
Йон и сам проводил бо́льшую часть жизни, созидая Сион, и Лия всегда была рядом. Их труды по укреплению Церкви в Европе и обучению местных руководителей помогли европейским Святым пережить Вторую мировую войну и справляться с ее тревожными последствиями. Теперь вера и усердие этих Святых будут вознаграждены строительством двух храмов27.
Новые храмы помогут Церкви укорениться в Европе и будут способствовать продвижению еще одной работы, которую так любил Йон: генеалогии. На самом деле после войны Церковь принялась за осуществление амбициозного проекта по фотографированию документов о рождении и смерти в европейских архивах и церковных приходах, тем самым открывая доступ к миллионам новых имен для храмовой работы28.
После возвращения с миссии Йон и Лия также занимались созиданием Церкви через написание книг. Вместе они издали книгу The Word of Wisdom: A Modern Interpretation [Слово Мудрости: современное толкование], в которой опирались на свою веру в откровение и научный подход к питанию для продвижения здорового образа жизни среди читателей. В 1935 году Йон стал редактором журнала Improvement Era и вел в нем постоянную рубрику под названием «Evidences and Reconciliations [Доказательства и урегулирование разногласий]», в которой отвечал на вопросы о Евангелии, задаваемые читателями. В конечном итоге он собрал все, что писал для этой рубрики, и издал нескольких популярных книг29.
В течение года здоровье Йона продолжало ухудшаться. Лия с достоинством переносила его болезнь, хотя ей было трудно поверить в то, что ее мужа, с которым она состоит в браке уже более пятидесяти лет, вскоре не станет. Они с Йоном были друг для друга любящими напарниками и лучшими друзьями. Когда она наблюдала за тем, как он угасает, ее свидетельство о восстановленном Евангелии придавало ей сил, как и после смерти их сына Марселя.
«Не знаю, что делают люди, которые не обладают нашим пониманием жизни после смерти и знанием о продолжении там семейных отношений и радостей», – писала она подруге.
19 ноября у Йона была возможность подержать в руках свою первую правнучку, Кари Уидстоу Коплин, которая родилась несколькими днями ранее. К тому времени он уже был прикован к постели, но был благодарен за то, что смог увидеть, как в этот мир пришло новое поколение семьи Уидтсоу. Несколько дней спустя его врач сообщил ему, что у него стали отказывать почки.
«Так вот как это будет», – сказал Йон. За окном стояла прекрасная осенняя погода, и ярко светило солнце.
Он ушел из жизни у себя дома 29 ноября 1952 года в окружении врача и членов семьи. На его похоронах Президент Маккей отметил: «Человек, который делает наибольший вклад на благо человечества, – это такой человек, который любит истину и следует ей, чего бы это ни стоило». Затем он процитировал заключительные слова Йона в книге In a Sunlit Land: «Надеюсь, что обо мне скажут, что я стремился жить бескорыстно, служить Богу и помогать ближним, а также старательно использовать свое время и свои таланты на пользу людям».
Позднее, когда Лия ехала на кладбище на похороны Йона, она увидела в окне снежинки. Их вид приободрил ее. «Йон родился во время сильной бури, – подумала она, – так что сейчас, в момент погребения, его тело получит благословение в виде прекрасного белоснежного одеяла»30.