«Подняться и встать под этот ливень», глава 32 книги Святые: История Церкви Иисуса Христа в последние дни, том 2, Никакая грешная рука, 1846–1893 гг. (2020 г.)
Глава 32: «Подняться и встать под этот ливень»
Глава 32
Подняться и встать под этот ливень
В начале 1880 года Джордж К. Кэннон и его жена Элизабет были в Вашингтоне, федеральный округ Колумбия. Начиналась новая сессия конгресса, и Джордж все еще служил в качестве территориального представителя Юты. В этом году они с Элизабет взяли с собой двух молодых дочерей. Они надеялись помочь политикам и редакторам газет в стране увидеть семьи Святых последних дней с положительной стороны1.
Многие люди, безусловно, знали, что Джордж и Элизабет практикуют многоженство. Собственно, у Джорджа было четыре жены и двадцать живущих детей. И все же, как заметил один из репортеров, Кэнноны отличались от того, какими Святых изображали в популярных карикатурах. «Если достоинства какой-то организации оценивать по их облагораживающим и толковым результатам, – писал один репортер, – не должно остаться никаких предубеждений относительно многоженства»2.
Но со времени вынесения Верховным судом Соединенных Штатов Америки решения по делу Джорджа Рейнольдса годом ранее предубеждения против Святых только усугубились. В своем ежегодном послании к народу, прозвучавшем в декабре 1879 года, президент Ратерфорд Хейс осудил многоженство и призвал сотрудников правоохранительных органов придерживаться антиполигамного акта Моррила3.
Послание президента подстегнуло некоторых конгрессменов более решительно противостоять многоженству. Один законодатель внес законопроект, в котором предлагалась конституционная поправка, объявлявшая многоженство вне закона. Еще один заявил о своем намерении выдворить Джорджа К. Кэннона из конгресса. Тем временем люди по всей страны начали оказывать давление на своих представителей, чтобы те еще активнее старались искоренить многоженство.
«Над нами, кажется, собираются густые и предвещающие дурное тучи, – написал Джордж Джону Тейлору 13 января. – Если Господь не предоставит нам громоотводы, чтобы направить всю эту наэлектризованность в какую-то другуе сторону, что, как я чувствую, Он сделает, я не вижу для нас другого выхода, кроме как подняться и встать под этот ливень»4.
Однажды ночью приблизительно в это же время Десидерии Кинтанар де Яньес приснился сон, в котором она увидела, как в Мехико печатается книга под названием Voz de amonestación [Глас предупреждения]. Проснувшись, она поняла, что нужно найти эту книгу5.
Десидерию, потомка ацтекского правителя Куаутемока, глубоко уважали в Нопале, городке, где они жили с ее сыном Хосе. Хотя большинство людей в Мексике были католиками, Десидерия и Хосе принадлежали к местной протестантской церкви6.
Десидерия чувствовала, что ей нужно отправиться в Мехико в поисках той загадочной книги, но до города было приблизительно 120 километров. Часть пути она могла бы проехать на поезде, но бо́льшую часть ей придется идти пешком по грунтовым дорогам. Десидерии шел уже седьмой десяток, и она была не в состоянии проделать такой трудный путь7.
Исполнившись решимости найти эту книгу, она рассказала о своем сне сыну. Хосе поверил ей и вскоре отправился в Мехико в поисках неизвестной книги8.
Вернувшись, Хосе поделился с Десидерией удивительным рассказом. В Мехико проживали сотни тысяч человек, и найти книгу не представлялось возможным. Но как-то, гуляя по оживленным городским улицам, он встретил Плотино Родаканати, который рассказал ему о книге под названием Voz de amonestación.
Плотино направил Хосе в отель на встречу с миссионером по имени Джеймс Стюарт. Там Хосе узнал, что Voz de amonestación – это переведенная на испанский язык книга под названием Voice of Warning, которую миссионеры – Святые последних дней в течение десятков лет использовали, чтобы рассказывать англоговорящим людям о своей вере. Она свидетельствовала о Восстановлении Евангелия Христа и появлении Книги Мормона, священной летописи древних жителей Американского континента9.
Voz de amonestación еще не сошла с печатного станка, так что Джеймс дал Хосе религиозные брошюры, чтобы тот взял их домой. Хосе принес их матери, и она внимательно их изучила. Затем Десидерия попросила, чтобы в Нопалу прибыли миссионеры и крестили ее.
Мелитон Трехо приехал в город в апреле и по их просьбе крестил Десидерию, Хосе и дочку Хосе, Кармен. Несколько дней спустя Хосе вернулся в Мехико и получил Священство Мелхиседеково. Когда он пришел домой, его руки были нагружены брошюрами и книгами, включая десять экземпляров только напечатанной Voz de amonestación10.
Самое ранее воспоминание Иды Хант – это как ее дедушка Эддисон Пратт качал ее на коленях. В то время семья Иды жила на ферме недалеко от Сан-Бернардино, штат Калифорния. Ее родители, Джон и Лоис Пратт Ханты, поселились там, когда Иде был приблизительно год. Но несколько лет спустя, после уговоров бабушки Иды, Луизы Пратт, ее семья переехала в Бивер, небольшой городок в южной Юте, где Луиза жила с 1858 года.
Эддисон умер в Калифорнии в 1872 году. Хотя они с Луизой так и не смогли разрешить свои разногласия и жили порознь бо́льшую часть последних пятнадцати лет своего брака, они продолжали любить своих дочерей, а также внуков и внучек. Ида очень любила их обоих11.
Она жила в квартале от дома Луизы и проводила бесчисленные дни рядом со своей бабушкой, получая один урок за другим. В 1875 году, когда Иде было семнадцать, они с семьей уехали из Бивера. Три года спустя руководители Церкви призвали всю семью вновь переехать, на сей раз в городок под названием Сноуфлейк, что на Территории Аризона. Но вместо того чтобы отправиться вместе со своей семьей, Ида решила вернуться в Бивер, чтобы пожить там какое-то время с бабушкой.
В Бивере Ида стала незаменимой помощницей для бабушки и двух тетушек, Эллен и Эн, которые жили неподалеку. Она помогала им выполнять разные дела по дому и ухаживать за больными родственниками. Однако не все время она проводила дома. По вечерам она часто посещала ужины, приемы и концерты. Вскоре она начала встречаться с молодым человеком по имени Джонни.
Весной 1880 года семья и друзья Иды в Сноуфлейке стали просить ее приехать домой, и Ида приняла трудное решение оставить Бивер. Луиза едва могла говорить, когда прощалась со своей внучкой, желая ей безопасного пути. Единственным утешением была мысль о том, что отношения Иды с Джонни могут побудить ее вернуться в Бивер12.
Ида добиралась до Сноуфлейка вместе с семьей Джесси Смита, президента Восточного кола в Аризоне. Две его жены, Эмма и Августа, относились друг к другу с особым святым и бескорыстным чувством, чем Ида восхищалась. Ее родители не практиковали многоженство, поэтому она мало понимала, как все устроено в полигамных семьях. Но чем больше времени она проводила со Смитами, тем больше задумывалась над тем, чтобы самой начать практиковать многоженство13.
В этом она стала бы отличаться от других Святых своего возраста. Хотя большинство Святых принимали и защищали многоженство, число полигамных семей в Церкви снижалось. Многоженство в значительной степени ограничивалось практикой его Святыми на американском Западе, и полигамные браки между членами Церкви не совершались в Европе, на Гавайских островах или в других местах в мире.
На пике распространения практики в конце 1850-х годов примерно половина населения Юты могла ожидать, что будет частью полигамной семьи в то или иное время своей жизни. С тех пор это число снизилось до приблизительно двадцати или тридцати процентов и продолжало падать14. Поскольку полигамный брак не требовался от членов Церкви, Святые могли оставаться на хорошем счету у Бога и Церкви, если решали не вступать в него15.
Через несколько месяцев после прибытия в Сноуфлейк Ида узнала, что ее бабушка умерла. Охваченная горем, Ида очень жалела, что оставила Луизу. Если бы она не уехала из Бивера, говорила она себе, то могла бы заботиться о бабушке в течение последних месяцев ее жизни.
Приблизительно в это же время Ида получила письмо от Джонни. Он хотел приехать в Аризону и жениться на ней. Но к тому времени она рассчитывала выйти замуж за того, кто будет готов практиковать многоженство. Джонни недоставало веры в Евангелие, и Ида знала, что он ей не подходит16.
В 1880 году Церковь отмечала свою пятидесятую годовщину. Вспомнив, что древний Израиль проводил юбилейные торжества каждые пятьдесят лет, чтобы простить долги и освободить людей из рабства, Президент Джон Тейлор аннулировал долги тысяч бедных Святых, собравшихся в Сионе на деньги, заимствованные в Постоянном эмиграционном фонде. Он попросил Святых, владевших банками и другими предприятиями, аннулировать некоторые из долгов и призвал членов Церкви пожертвовать нуждающимся домашний скот.
Он также попросил Эмелин Уэллс, президента комитета Общества милосердия по сбору зерна, одолжить епископам как можно больше пшеницы из зернохранилищ Общества милосердия, поскольку им нужно кормить бедных в своих приходах17.
В июне Президент Тейлор посетил конференцию Общества милосердия кола Солт-Лейк. На собрании присутствовали представители Ассоциации Первоначального общества и Ассоциации взаимного совершенствования девушек (А.В.С.Д.), которые воспринимались как вспомогательные организации для Общества милосердия. В ходе конференции Элиза Сноу предложила, чтобы Луи Фелт, президент Первоначального общества прихода, курировала Первоначальное общество во всей Церкви. Собравшиеся поддержали Луи и также одобрили кандидатуры двух других женщин на должности ее советниц.
Позднее на том же собрании Президент Тейлор попросил секретаря зачитать доклад об организации Общества милосердия в Наву в 1842 году. Президент Тейлор присутствовал на том первом собрании, на котором президентом этого общества была избрана Эмма Смит. Он также дал советницам Эммы, Саре Кливленд и Элизабет Энн Уитни, власть действовать в своих призваниях.
После того как секретарь закончил чтение доклада, Президент Тейлор рассказал о силе и обязанностях, которые Общество милосердия возлагает на женщин. Затем Мэри Изабелла Хорн предложила, чтобы он назначил Элизу Сноу в качестве президента всех Обществ милосердия в Церкви. Элиза служила секретарем первоначального Общества милосердия и консультировала все Общества милосердия приходов в течение более десяти лет. Но с того времени как Эмма Смит возглавила организацию в 1840-х годах, не было Генерального президента Общества милосердия.
Президент Тейлор предложил, чтобы Элиза стала Генеральным президентом Общества милосердия, и собравшиеся поддержали ее. Затем Элиза избрала Зину Янг и Элизабет Энн Уитни в качестве своих советниц, Сару Кимбалл в качестве секретаря и Мэри Изабеллу Хорн в качестве казначея. Как и Элиза, они все были членами Общества милосердия в Наву и служили в организации со времени ее повторного учреждения в Юте.
Позднее тем же днем на последнем собрании конференции Элиза выдвинула кандидатуру Элмины Тейлор, одной из советниц Мэри Изабеллы Хорн в президентстве Общества милосердия кола, на должность Генерального президента Ассоциации взаимного совершенствования девушек. Элмина была поддержана вместе со своими советницами, секретарем и казначеем18.
Женщины по всей той территории возрадовались этим новым Генеральным президентствам.
«Я очень рада видеть, как мои сестры следуют такому порядку», – провозгласила Феба Вудрафф на собрании Общества милосердия месяц спустя. Белинда Пратт, президент Общества милосердия кола, записала в дневнике: «В какую же замечательную эпоху мы живем! Насколько же велики обязанности сестер Церкви! Какую же важную работу они выполняют!»19
В том году в Церкви произошли и другие вдохновенные изменения. Со времени смерти Бригама Янга три года назад Кворум Двенадцати руководил Церковью без Первого Президентства. После обсуждения и молитвы относительно этого вопроса кворум единодушно поддержал Джона Тейлора в качестве Президента Церкви и Джорджа К. Кэннона и Джозефа Ф. Смита в качестве его советников. Позднее, на сессии октябрьской Генеральной конференции,прошедшей в переполненном зале, Святые подняли руки в поддержку нового президентства20.
После поддержки голосованием Джордж К. Кэннон встал и предложил, чтобы Драгоценная Жемчужина, собрание некоторых трудов и вдохновенных переводов Джозефа Смита, была включена в образцовые труды Церкви. Хотя миссионеры использовали Драгоценную Жемчужину со времени ее издания в 1851 году, членов Церкви впервые попросили принять ее в качестве книги Священного Писания.
«Приятно видеть единство чувства и общность настроения, которые проявились в ваших голосах, – сказал в заключение Президент Тейлор. – Теперь продолжайте быть едиными и в других вопросах, как вы едины в этом, и Бог будет отныне с вами»21.
Полгода спустя, в многолюдном прибрежном городке Тронхейм в Норвегии, Анна Уидстоу вышла из ледяного фьорда, только что став членом Церкви Иисуса Христа Святых последних дней. Хотя физически ей было холодно, внутри нее горел огонь Евангелия, и она была исполнена любви к окружавшим ее Святым.
Путь Анны к крещению был нелегким. Тремя годами ранее неожиданно умер ее муж, оставив ее и двух ее молодых сыновей, Йона и Осборна. Сейчас они жили на небольшую пенсию и на ее заработок от шитья платьев. После смерти мужа Анна обратилась к Богу и стала задаваться вопросом, почему Он забрал его.
Она с детства читала Библию и знала написанные в ней истории. Теперь же она изучала ее в поисках ответов. В процессе этого она чувствовала, что становится ближе к Богу. Но что-то в учении церкви, которую она посещала, казалось ей неполным и недостаточным.
Однажды сапожник по имени Олаус Йонсен вернул ей ее пару обуви, которую она попросила его отремонтировать. Внутри каждого ботинка лежало по религиозной брошюре. Она их прочитала, и ей захотелось узнать больше, так что вскоре теплым весенним днем она принесла сапожнику еще пару обуви. Однако в мастерской ей не очень хотелось задавать ему слишком много вопросов. Но когда она открыла дверь, готовая уйти, он позвал ее.
«Я могу дать вам кое-что гораздо более ценное, чем подметки для ботинок вашего ребенка», – сказал он.
«Что вы, сапожник, можете мне дать»? – спросила она.
«Я могу научить вас, как найти счастье в этой жизни и подготовиться к вечной радости в жизни грядущей», – ответил он.
«Кто вы?» – спросила Анна.
«Я член Церкви Христа, – ответил Олаус. – Нас называют мормонами. У нас есть истина Божья».
На этих словах Анна выбежала из мастерской. В Норвегии у Святых последних дней была репутация фанатиков. Но та брошюра заинтриговала ее, и вскоре она посетила собрание Святых в Тронхейме, проводившееся дома у Олауса и его жены Карен. Для норвежского общества были характерны жесткие классовые различия, и Анну привел в смятение скромный дом Йонсенов, а также обнищавшие люди, которые поклонялись в нем Богу. При жизни ее мужа она принадлежала к более обеспеченному классу и имела склонность смотреть на бедняков свысока.
В течение следующих двух лет Анна, несмотря на свои опасения, регулярно встречалась с миссионерами. Однажды дома она очень сильно почувствовала влияние Духа. Классовые различия ничего не значили для Господа, но ее предубеждения были достаточно сильны, когда она думала о непопулярной Церкви, ее членах и их нищете. «Должна ли я опуститься до этого?» – спросила она себя, а затем ответила на
собственный же вопрос: «Да, если это истина, я должна так поступить»22.
Тем временем в Соединенных Штатах Америки Ратерфорда Хейса на посту президента страны сменил Джеймс Гарфилд. Как и Хейс, он осуждал Церковь и поручил конгрессу раз и навсегда положить конец многоженству. Когда разгневанный человек выстрелил в Гарфилда через несколько месяцев после его вступления в должность, начали ходить слухи о том, что стрелком был Святой последних дней23. Но обвинения были ложными. Джон Тейлор быстро осудил нападавшего, выразил соболезнования находящемуся в тяжелом состоянии президенту и отказался винить его в политической позиции, которую тот занял в отношении Церкви.
«Он, как и все мы, может ошибаться, – сказал Джон Святым. – Все мы можем ошибаться, и не каждый может выдержать давление, оказываемое на него»24.
Президент Гарфилд умер от ранения несколько месяцев спустя. Его преемник, Честер Артур, был не менее решительно настроен искоренить многоженство25. Джордж К. Кэннон, будучи делегатом в конгресс от Юты, сразу же почувствовал это давление. В декабре 1881 года сенатор Джордж Эдмундс внес на рассмотрение конгресса законопроект, благодаря которому стало бы легче привлекать Святых к суду за практику многоженства.
Если Акт Эдмундса будет принят, Святых можно будет сажать в тюрьму за «незаконное сожительство»; это означало, что судам больше не будет нужды доказывать, что имело место многоженство. Любой член Церкви, который по каким-то сведениям практиковал многоженство, мог подвергнуться преследованию по закону. Полигамные пары, проживающие в одном доме или замеченные вместе на людях, рисковали быть арестованными.
Согласно закону, мужчины и женщины в полигамных браках также лишались избирательного права, подвергались штрафам и тюремным срокам, кроме того, им запрещалось выступать в роли присяжных и занимать политические должности26.
Вдобавок ко всему этому, Джордж переживал о том, что его жена Элизабет заболела в Юте пневмонией. Ему хотелось быть рядом с ней. Однако 24 января 1882 года Джордж получил телеграмму с посланием от Элизабет. «Держись своей должности, – призвала она его. – Бог может поднять меня на ноги в ответ на твои молитвы как здесь, так и там».
Два дня спустя Джордж получил еще одну телеграмму. В ней сообщалось, что Элизабет умерла. «Мысль о том, что мы будем в разлуке оставшуюся часть этой жизни, и что я никогда больше не увижу ее лица и не буду иметь удовольствия почувствовать ее нежные знаки внимания и пребывать в ее приятном обществе во плоти, просто потрясает меня», – написал Джордж в своем дневнике27.
Вскоре Акт Эдмундса был принят, и Джорджа исключили из конгресса. 19 апреля он в последний раз выступил перед Палатой представителей. Он чувствовал себя спокойнее обычного, но был возмущен решением своих коллег принять Акт Эдмундса. Святые практиковали многоженство, поскольку так им заповедал Бог, сказал он. У них нет желания навязывать свои верования другим людям. Они просто хотят, чтобы у них было право повиноваться Богу так, как они считают нужным.
«Что касается мирского осуждения, мы готовы встать на одну доску с Авраамом», – добавил Джордж.
После этого несколько конгрессменов похвалили Джорджа за его речь. Другие представители признались, что чувствовали давление при противостоянии ему. Большинство, казалось, было просто довольно тем, что он уходит28.
Акт Эдмундса не изменил мнения Иды Хант по поводу многоженства. Осенью 1881 года она жила вместе с Эллой и Дэвидом Удаллами в городке под названием Сент-Джонс в Аризоне, что приблизительно в 70 километрах от Сноуфлейка. В это время она вместе с Дэвидом, который был епископом в Сент-Джонсе, трудилась в местном кооперативном магазине, и они с Эллой стали, как сестры29.
Вскоре после того, как Дэвид стал епископом, они с Эллой пришли к выводу, что настало время начать практиковать многоженство. Немного погодя Дэвид с согласия Эллы предложил Иде выйти за него замуж. Ида хотела принять его предложение, но видела, что Элле все еще непросто сжиться с мыслью, что нужно будет делить своего мужа с кем-то еще. Поэтому, вместо того чтобы ответить на предложение Дэвида, она в совершенном смятении вернулась в Сноуфлейк30.
Позднее Ида написала Элле письмо, чтобы узнать, что она действительно чувствует относительно этого предложения о браке. «Я не могу позволить, чтобы это дело имело дальнейшее развитие, не получив сперва какое-то заверение в твоей готовности к такому шагу, – сказала она своей подруге. – Это не только твое право, но и прямая обязанность – четко заявить о любых имеющихся у тебя возражениях».
«Обещаю тебе, – заверила она Эллу, – что не обижусь»31.
Шесть недель спустя Элла направила ей краткий ответ. «Упомянутый вопрос причинил мне большую боль и горе, вероятно, больше, чем ты можешь себе представить, – написала она, – и все же я чувствую, как и с самого начала, что, если в этом состоит воля Господа, я совершенно готова постараться вынести это с надеждой на то, что это будет обращено во благо всем нам»32.
Шестого мая 1882 года Ида покинула Сноуфлейк и вместе с Дэвидом, Эллой и их маленькой дочкой Перл отправилась в путешествие в храм в Сент-Джордже, которое должно было занять у них восемнадцать дней. Медленно продвигаясь в повозке по пустыне, Ида видела, что Элла все еще не рада этому браку. Ида была осторожна в словах и действиях, беспокоясь, что может сказать или сделать что-то, что причинит Элле еще бо́льшую боль. Они вместе читали книги и играли с Перл, стараясь не допустить неловкого молчания.
Однажды ночью Ида поговорила наедине с Дэвидом, поскольку переживала о том, что Элла несчастна, и боялась, что сделала неверный выбор, приняв его предложение. Его исполненные любви, воодушевляющие слова вселили в ее сердце надежду. Той ночью она отправилась спать, уверенная в том, что Бог поможет им в их испытаниях, если они будут стараться быть послушными.
Ида и Дэвид были запечатаны в храме в Сент-Джордже 25 мая. Несмотря на неясное будущее, Ида чувствовала, что может вверить себя заботе Дэвида и молилась, чтобы ее любовь к нему только росла. Казалось, что и Элла обрела покой в словах и наставлении того, кто проводил церемонию.
Ту ночь семья провела в доме одной из сестер Эллы. После того как все отправились спать, Элла пришла в комнату Иды, поскольку не могла уснуть. Две женщины впервые говорили лицом к лицу о своих новых отношениях друг с другом, а также о надеждах и желаниях относительно будущего.
Обе верили, что брак Иды с Дэвидом был Божьей волей. Но теперь, когда действовал Акт Эдмундса, из-за событий того дня их семья находилась в еще бо́льших трениях с государством.
«Брак при обычных обстоятельствах – это серьезный и важный шаг, – писала Ида тем вечером в дневнике, – но вступление в полигамный брак в эти тяжкие времена является таким важным шагом вдвойне»33.