42 Вдохновение из Божественного источника

«Вдохновение из Божественного источника», глава 42 книги Святые: История Церкви Иисуса Христа в последние дни, том 2, Никакая грешная рука, 1846–1893 гг. (2020 г.)

Глава 42: «Вдохновение из Божественного источника»

Глава 42

Вдохновение из Божественного источника

В начале января 1892 года Зина Янг и Эмелин Уэллс встретились в Солт-Лейк-Сити с другими членами Генерального правления Общества милосердия, чтобы спланировать «юбилей» в ознаменование пятидесятой годовщины Общества милосердия. Члены правления хотели, чтобы женщины из числа Святых последних дней по всему миру объединились в этом праздновании, поэтому они направили письмо в каждое Общество милосердия в Церкви, призывая их провести собственные юбилейные торжества¹.

После «сердечного приветствия» в письме, адресованного всем сестрам, президентству каждого Общества милосердия предлагалось пригласить своих сестер и руководителей священства на местное торжество и сформировать оргкомитет. Каждое празднование должно было начаться в десять часов утра 17 марта, в день первоначальной организации Общества милосердия в Наву, а через два часа следовало собраться на «общую молитву хвалы и благодарения Богу»².

Зина всецело полагалась на помощь Эмелин в организации юбилея в Солт-Лейк-Сити ко всеобщему удовлетворению. К началу марта Эмелин с головой ушла в планирование. «Я стараюсь делать все возможное для подготовки юбилея, – писала она в дневнике. – Сейчас я занята как никогда»³.

Члены правления Общества милосердия планировали провести юбилей в Солт-Лейк-Сити в табернакле. В качестве оформления они хотели повесить за кафедрой большие портреты Джозефа Смита, Эммы Смит, Элизы Р. Сноу и Зины Янг⁴.

Поскольку Эмма Смит, первый президент Общества милосердия, осталась в Иллинойсе и присоединилась к Реорганизованной Церкви Иисуса Христа Святых последних дней, некоторые считали, что вешать ее портрет в табернакле неуместно. Когда обсуждения стали довольно напряженными, Зина спросила Уилфорда Вудраффа, что тот думает о вывешивании портрета. «Любой, кто против этого, – заметил он, – должно быть, крайне ограниченный человек»⁵.

В день юбилея все четыре портрета висели на трубах органа в табернакле. Рядом красовалась цветочная композиция в виде ключа, символизирующая ключ, который Джозеф Смит повернул для женщин в 1842 году⁶. Зина и Эмелин сидели в президиуме вместе с Бетшебой Смит, Сарой Кимбалл, Мэри Изабеллой Хорн и другими женщинами, которые продвигали миссию Общества милосердия последние пятьдесят лет. В табернакле собрались тысячи сестер Общества милосердия. Там также присутствовало много мужчин, включая Джозефа Ф. Смита и двух членов Кворума Двенадцати⁷.

Зина открыла торжество мыслью о том, что в это же время это событие празднуют женщины по всей Церкви. «О, пусть же мои слова будут услышаны всеми людьми, – сказала она, – а не только вами, мои братья и сестры в табернакле и по всей Юте, но чтобы они были услышаны и поняты всеми людьми этого континента; и не только этого континента, но и континентов Европы, Азии, Африки и на островах морских».

«Как сестры этой организации, мы были рукоположены с целью утешать и успокаивать больных и страждущих, бедных и стесненных, – добавила она. – Если мы продолжим поступать в этом духе, то Господь, когда Он придет, чтобы собрать жемчуга Свои, одобрит труды наши».

«Что означает этот юбилей? – спросила Эмелин присутствующих в конце собрания. – Не только то, что пятьдесят лет назад эта организация была основана Пророком Бога, но что женщина освобождается от ошибок, предрассудков и тьмы; что в мир пришел свет, и Евангелие освободило ее; что ключ познания был повернут, и она испила вдохновение из Божественного источника»⁸.

Приблизительно в это же время Чарльз Элиот, президент Гарвардского университета, посетил Солт-Лейк-Сити в ходе поездки по западной части США. Чарльза поразила небольшая группа Святых последних дней, которая прибыла в Гарвард годом ранее, и он принял приглашение выступить в табернакле.

Его короткую речь пришли послушать семь тысяч человек. Чарльз отстаивал свободу вероисповедания и с похвалой отзывался об усердной работе и трудолюбии Святых, любезно сравнив их с первыми английскими поселенцами, основавшими Гарвард⁹. Позднее, когда Salt Lake Tribune и другие газеты раскритиковали его благосклонное отношение к Святым, Чарльз стал защищать их.

«Думаю, теперь к ним следует относиться – в плане их прав на имущество и свободу мысли и вероисповедания – ровно как к католикам, иудеям, методистам или любой другой конфессии», – заявил он¹⁰.

В табернакле также присутствовали Анна Уидтсоу, ее сестра Петролина и 14-летний сын Анны, Осборн. Почти год прошел с тех пор, как Йон, старший сын Анны, уехал на учебу в Гарвард, и на Анну произвел большое впечатление этот именитый выступающий, который был такого высокого мнения о студентах из числа Святых последних дней¹¹.

Уидтсоу теперь жили вместе с Петролиной на территории Тринадцатого прихода Солт-Лейк-Сити, в котором было достаточно скандинавских Святых, поэтому собрания свидетельств становились многоязычными. Осборн работал в магазине Института кооперативной торговли Сиона на Мэйн-Стрит, а Анна и Петролина трудились в качестве портних. Осборн и его мама также посещали еженедельные лекции в местной академии кола¹².

В первые выходные апреля в Солт-Лейк-Сити выпало столько снега, будто была середина зимы. Однако утро воскресенья 6 апреля выдалось солнечным и ясным; в этот день Анна и Осборн присоединились к более чем 40 тысячам человек на Храмовой площади и возле нее, чтобы увидеть установку замкового камня храма в Солт-Лейк-Сити на верхушке восточного центрального шпиля. Куполообразный камень должен был поддерживать почти четырехметровую скульптуру Ангела работы Сайруса Даллина, которая будет установлена на нем позднее тем же днем. Как только камень и Ангел будут на своих местах, внешний облик храма приобретет законченный вид и перед посвящением останется только завершить внутреннюю отделку¹³.

Улицы, прилегающие к храму, были забиты экипажами. Некоторые зеваки стояли на повозках, кто-то взобрался на телеграфные столбы или на крыши домов, чтобы лучше видеть¹⁴. Стоя среди этой огромной толпы, Уидтсоу могли видеть Президента Уилфорда Вудраффа и других руководителей Церкви на помосте у храма.

После того как выступили оркестр и Табернакальный хор, Джозеф Ф. Смит произнес вступительную молитву. Затем церковный архитектор Джозеф Дон Карлос Янг, сын Бригама Янга и Эмили Партридж, крикнул вниз со строительных лесов наверху храма: «Можно устанавливать камень!»¹⁵

Президент Вудрафф подошел к краю помоста, посмотрел на Святых и воздел руки. «Все вы, народы земли! – провозгласил он. – Сейчас мы установим завершающий камень храма нашего Бога!» Он нажал кнопку, электрический ток открыл захват, и камень встал на свое место¹⁶.

После этого Святые возгласили осанну и исполнили «Дух Божий, как яркое пламя, пылает». Затем перед собравшимися встал Апостол Фрэнсис Лайман. «Я предлагаю, – сказал он, – чтобы это собрание обязалось – коллективно и каждый в отдельности – предоставить настолько скоро, насколько это может понадобиться, все деньги, потребные для завершения этого храма в кратчайшие сроки, чтобы его посвящение могло произойти 6 апреля 1893 года».

В этот день будет сороковая годовщина того для, когда Бригам Янг заложил краеугольные камни храма. Джордж К. Кэннон предложил выразить поддержку этого предложения голосованием, и Святые подняли правую руку и прокричали: «Да!»¹⁷

Фрэнсис обязался предоставить большую сумму из собственных средств для завершения храма. Анна обязалась отдать пять долларов за себя и десять – за Осборна. Зная, что Йон также захотел бы пожертвовать деньги, она отдала еще десять долларов и за него¹⁸.

Той весной Джозеф Ф. Смит навестил 63-летнего Джеймса Брауна у него дома. Когда Джеймс был моложе, он состоял в Мормонском батальоне и служил на миссии на Таити и близлежащих островах вместе с Эддисоном и Луизой Праттами, Бенджамином Груардом и другими. Однако, трудясь на атолле Анаа в 1851 году, Джеймс был арестован по ложным обвинениям в подстрекательстве к мятежу. Его доставили на Таити, где его бросили в тюрьму и в конечном итоге выслали с островов¹⁹. Государство также выдворило с островов и других миссионеров, и с тех пор миссия там была закрыта.

Теперь же, почти сорок лет спустя руководители Церкви начали расширять миссионерскую работу на островах южной части Тихого океана. В июле 1891 года Самоанская миссия направила двух старейшин, Бригама Смута и Альву Батлера, проповедовать на Тонга. Полгода спустя два других миссионера из Самоанской миссии, Джозеф Дэмрон и Уильям Сигмиллер, возобновили миссионерскую деятельность во Французской Полинезии, чтобы служить уже давно изолированным Святым на Таити и соседних островах²⁰.

Но Джозефу Дэмрону нездоровилось, и они с Уильямом также узнали, что почти все Святые последних дней в той местности присоединились к Реорганизованной Церкви Иисуса Христа Святых последних дней, которая прислала миссионеров на острова южной части Тихого океана несколькими годами ранее. Они оба посчитали, что возглавлять работу в этой местности должен кто-то с бо́льшим опытом²¹.

Дома у Джеймса в Солт-Лейк-Сити Джозеф Ф. достал письмо, которое получил от миссионеров на Таити. «Как вы смотрите на то, чтобы отправиться на еще одну миссию на острова Общества?» – спросил он Джеймса.

«Я не хочу, чтобы хоть кто-то призывал меня на какую бы то ни было миссию», – ответил Джеймс²². Он уже был в возрасте, с тремя женами и многочисленными детьми и внуками. Его здоровье было слабым, и несколькими годами ранее он потерял ногу из-за несчастного случая с огнестрельным оружием. Отправиться на острова южной части Тихого океана было бы серьезным предприятием для любого в его состоянии.

Джозеф Ф. передал Джеймсу письмо, попросив прочитать его. Затем он ушел, пообещав завтра вернуться, чтобы узнать, что Джеймс думает о прочитанном²³.

Джеймс прочитал письмо. Молодым миссионерам определенно было непросто. Как единственный из первых миссионеров, оставшийся в живых, он хорошо знал тот народ и их язык, что позволило бы ему совершить много добра. Он решил, что, если Первое Президентство попросит его отправиться на острова, он так и сделает. Джеймс верил, что Бог не будет просить его сделать хоть что-то, не подготовив его для этого²⁴.

Когда на следующий день Джозеф Ф. Смит вернулся, Джеймс принял призвание на миссию. Несколько недель спустя он попрощался со своей семьей и уехал вместе со своим сыном Эландо, которого призвали служить вместе с ним.

Джеймс, Эландо и еще один миссионер прибыли на Таити в следующем месяце. Старейшины Дэмрон и Сигмиллер сопроводили вновь прибывших миссионеров в дом местного жителя по имени Тиниарау; он предоставил Джеймсу с сыном кровать, на которой они могли бы спать. После изнурительного путешествия Джеймс несколько дней не выходил из комнаты²⁵.

Однако вскоре появились посетители. Один прибыл с Анаа и сказал, что узнал Джеймса по голосу. Другие узна́ют его таким же образом, сказал он, даже если и не будут знать его в лицо. Некоторое из приходивших родились после того, как Джеймс отправился домой, но они все равно были рады познакомиться с ним. Одна пожилая женщина узнала его и начала жать его руку так неотступно, что он подумал, что она никогда ее не отпустит. Он узнал, что она была на Анаа, когда французские полицейские арестовали его и забрали на военный корабль.

Однажды вечером Джеймс встретил еще одного человека с атолла Анаа, Похемити, который вспомнил его. Похемити присоединился к Реорганизованной Церкви, но был очень рад вновь встретить Джеймса и накормить его. Если вы поедете на атолл Анаа, пообещал он, люди там все еще будут слушать вас²⁶.

В Гарвардском университете Йон Уидтсоу получал письмо за письмом от своих матери и брата в Солт-Лейк-Сити. Их слова всегда были исполнены советов и воодушевления. «Мама говорит, что тебе нужно быть осторожным при изучении химии, – написал однажды Осборн. – Она прочитала об одном профессоре, который потерял оба глаза из-за какого-то взрыва или чего-то в этом роде»²⁷.

«С тобой все будет хорошо, – писала Анна более ободряюще. – Просто посвяти себя тому, чтобы делать добро всем, используя все, что у тебя есть и будет, чтобы ты служил Тому, Кто есть Творец всего хорошего и Кто никогда не устает делать все лучшее и прекрасное для Своих детей»²⁸.

Когда год назад он впервые сошел у Гарварда с городской повозки, запряженной лошадью, история и традиции этого учебного заведения вселяли в него благоговейный трепет. По ночам ему снилось, как он приобретает все знания мира, не беспокоясь о том, сколько времени у него уйдет на то, чтобы преуспеть в каждом предмете.

Начав готовиться ко вступительным экзаменам, которые должны были состояться осенью, он был потрясен тем, сколько нужно выучить. Он набрал в библиотеке университета огромное количество книг и корпел над ними. Но, осознав, насколько трудно будет освоить в полной мере хотя бы один предмет, он впал в отчаяние. Сможет ли он, бедный иммигрант из Норвегии, соперничать со однокурсниками? Многие из них получили первоклассное образование в лучших подготовительных школах США. Подготовило ли его полученное в Юте образование к тому, что ждет его в будущем?

Тоска по дому только усугубляла его беспокойство в те первые месяцы, и он подумывал уехать домой. Однако он решил остаться и сдал вступительные экзамены, включая экзамен по английскому языку, хотя английский не являлся для него родным.

Теперь, спустя год обучения, Йон был более уверенным в своих возможностях. Он жил в арендованном доме с несколькими другими молодыми людьми из числа Святых последних дней, которые также обучались в Гарварде и близлежащих учебных заведениях. После долгих молитв он выбрал химию в качестве своей специальности. Еще несколько Святых последних дней хотели стать учеными, тогда как другие изучали инженерное дело, юриспруденцию, медицину, музыку, архитектуру и бизнес. Как и многие другие студенты университетов, эти молодые люди часто получали удовольствие от шумных дебатов друг с другом на научные темы²⁹.

В июле Джеймс Талмейдж, тоже химик и уважаемый ученый в Церкви, посетил Бостон с целью изучения и приобретения лабораторного оборудования для церковного университета в Солт-Лейк-Сити³⁰. Подруга и бывшая одноклассница Джеймса, Суза Гейтс, также приехала в Гарвард, чтобы пройти летний курс по английскому языку.

Суза произвела на Йона впечатление хорошего оратора и талантливого писателя. Ее, в свою очередь, поразила его утонченная и артистичная натура, и они быстро подружились. «Здесь есть один молодой человек, обаятельный, тихий, прилежный и сдержанный, – написала Суза в письме своей дочери Лии, которая была ровесницей Йона. – У него превосходный характер, и он, несомненно, самый лучший студент из всех здесь. Думаю, он тебе бы понравился».

«Сомневаюсь, что он хоть как-то умеет танцевать, – посетовала Суза, – но он такой же умный, как и Джеймс Талмейдж, и, на мой взгляд, вдобавок довольно красивый»³¹.

После более двух лет в подполье у Лорены Ларсен и ее детей вновь был собственный дом в Монро, Юта, недалеко от того места, где жил со своей первой женой Джулией ее муж Бент³². Но хотя Монро был родным городом Лорены, она не всегда чувствовала, что ей здесь рады.

По всей Церкви многие полигамные семьи продолжали жить так, как раньше, уверенные в том, что выполняют волю Бога. Однако некоторые члены Церкви в Монро считали, что если мужчина продолжает иметь детей от своих полигамных жен, то это грех. Когда стало ясно, что Лорена ожидает еще одного ребенка, некоторые из ее соседей и членов семьи начали относиться к ней с нескрываемым презрением.

Мама Бента боялась, что из-за Лорены ее сын вновь попадет в тюрьму. Сестра Лорены говорила, что беременная полигамная жена не лучше совершившей прелюбодеяние. И однажды собственная мама Лорены, которая также была президентом Общества милосердия прихода, пришла к ней домой и стала ругать ее за то, что та заводит новых детей от Бента³³.

Тем вечером, после того как Бент наколол для нее и детей дров, Лорена передала ему слова своей матери. Но вместо того чтобы посочувствовать Лорене, Бент сказал, что согласен с тещей. Он обсуждал этот вопрос со своими друзьями, и они пришли к выводу, что у мужчины с несколькими полигамными женами нет другого выбора, кроме как остаться со своей первой женой, а остальных отпустить. Они с Лореной останутся запечатанными, но им придется дождаться следующей жизни, чтобы вновь быть вместе.

Лорена едва не лишилась дара речи. Со времени издания Манифеста Бент постоянно говорил ей о том, что никогда ее не оставит. Теперь же он собирался бросить и ее, и детей, причем лишь за несколько недель до того, как она должна была родить.

Они проговорили всю ночь. Когда Лорена заплакала, Бент заявил, что слезы не изменят реальности происходящего³⁴.

«Если бы я не верила, что, ты, по своему мнению, совершаешь служение Богу, – сказала Лорена Бенту, – то никогда не бы простила тебя».

После того как Бент ушел, Лорена стала молиться о силе и мудрости. Когда из-за гор показалось солнце, она увидела, что Бент работает в стойле за домом Джулии, и сказала ему, что он должен остаться с ней хотя бы до тех пор, пока не родится их ребенок. После этого, сказала она, он может уходить, куда хочет. Бог был теперь ее единственным другом, и за помощью она обращалась к Нему³⁵.

Через две недели Лорена родила дочку. Когда ребенку было пять дней от роду, Лорене приснилось, что она умерла, и она проснулась в ужасе. Сможет ли Бент позаботиться об их детях, если она умрет? Он обеспечивал ее и детей в период ее беременности, как и обещал. Но он редко общался с детьми, а когда общался, то после его быстрых, тревожных визитов они часто чувствовали, будто к ним в гости заглянул какой-то незнакомец.

Когда Лорена рассказала Бенту о дурном предчувствии, он не обратил на него особого внимания. «Это всего лишь сон», – отмахнулся он. Все еще испытывая тревожное чувство, она часто молилась на протяжении всего следующего месяца, обещая Господу, что будет с терпением проходить через все испытания и невзгоды и делать все, что в ее силах, для продвижения Его работы, включая храмовую работу³⁶.

Через пять недель после этого сна Лорены полицейский арестовал ее с Бентом за незаконное сожительство. Суд освободил их под залог, ожидая, что Лорена даст показания против Бента, когда позднее в том же году состоится слушание.

Лорене было слишком тяжело перенести арест и пренебрежение, которое она ощущала со стороны семьи и друзей. Не зная, что делать, она излила душу Апостолу Антону Лунду, президенту храма в Манти. Слушая ее историю, Антон плакал. «Иди вперед через ухмылки и насмешки, – наставлял он ее. – Все будет хорошо»³⁷.

Последовав совету Апостола, Лорена продолжала жить. Ее тревожный сон и последовавшие молитвы помогли ей стать более терпеливой, более способной проходить через испытания и более благодарной Господу за свою жизнь. Бент также увидел, что его нерадивость причинила Лорене глубокие страдания. В конечном итоге они решили вести совместную жизнь, хотя это будет нелегко.

В сентябре Бент признал себя виновным в незаконном сожительстве, и судья приговорил его к месяцу тюремного заключения. Наказание было не настолько суровым, как несколькими годами ранее, когда Бент пробыл в тюрьме полгода по похожему обвинению. По правде говоря, после издания Манифеста приговоры за незаконное сожительство стали намного мягче, чем раньше. Но это было напоминанием, что, если Лорена и Бент продолжат свои отношения, последствия могут быть гораздо серьезнее³⁸.

И все-таки теперь они были готовы пойти на этот риск.